Макдональдизация общества 5

«Владелец бройлерной фабрики в наше время получает десять-пятьдесят тысяч цыплят ежедневно и сразу же помещает их в длинный ангар без окон… Внутри ангара все, касающееся жизни птиц, контролируется, чтобы они росли быстрее с меньшим количеством корма. Вода и корм подаются автоматически из разбрызгивателей, расположенных на потолке. Освещение регулируется… Например, первую неделю или две оставляют яркий свет на двадцать четыре часа в сутки, чтобы заставить цыплят быстрей набирать вес.

К концу восьмой-девятой недели жизни цыпленка, на каждого из них приходится не больше половины квадратного фута площади — т. е. менее листа формата A4 для птицы весом в три с половиной фунта»[501].

Помимо прочего, такие куриные фермы позволяют одному человеку выращивать более пятидесяти тысяч птиц.

Подобный способ выращивания цыплят дает контроль над всеми аспектами этого бизнеса. Например, размеры и вес цыплят более предсказуемы, чем на «свободных» фермах. «Улов» цыплят, заключенных в ангары, более эффективен, чем если гоняться за ними по огромному птичьему двору. Тем не менее, ограничение движения птиц в тесноте тоже создает некоторые виды непредсказуемости, такие как насилие и даже каннибализм. Фермеры сражаются с подобными нерациональными «пороками» по разному, например, приглушая освещение, когда цыплята достигают почти требуемого размера или «обесклювливая» их, чтобы они не могли причинить вред друг другу.

Некоторым цыплятам позволяют превратиться во взрослых куриц с тем, чтобы они несли новые яйца. Тем не менее, им уделяются столько же внимания, как и тем, которые выращиваются только для еды. Несушек считают чем-то вроде «преобразующих машин», которые трансформируют сырье (корм) в конечный продукт (яйца). Питер Сингер так и описывает технологию, применяемую для контроля над производством яиц:

«Клетки стоят в три ряда, корм и вода подаются в корыта на каждом, они автоматически наполняются из центрального распределителя. В клетках — проволочные полы с наклоном. Из-за этого наклона… птицам неловко и трудно стоять, но благодаря ему снесенные яйца скатываются вперед, где их удобно собирать… а на более современных фабриках, они попадают сразу на ленту транспортера, которая переносит их в цех упаковки… Экскременты падают сквозь проволочный пол вниз, и их оставляют там копиться в течении нескольких месяцев, чтобы потом быстро убрать за один раз»[502].

Такая система дает огромный контроль над производством яиц, что ведет к большей эффективности, к большей предсказуемости поставок и более одинаковому качеству, нежели на старых куриных фермах.

Другие животные — свиньи, бараны, бычки и особенно телята — выращиваются схожим образом. Чтобы не дать развиться мышцам теленка, а это делает мясо более жестким, их сразу после рождения определяют в узкие стойла, где им сложно бегать. По мере роста они даже теряют возможность толком повернуться. Постоянное нахождение в таких стойлах не дает телятам есть траву, что привело бы к потере мясом столь ценимого бледного оттенка; нет в этих хлевах и соломы, от которой мясо так же темнеет. «Они целиком на жидкой диете, основанной на обезжиренном молочном порошке с добавлением витаминов, минералов и стимулирующих рост таблеток», говорит Питер Сингер в своей книге «Освобождение животных»[503]. Чтобы телята получали максимальное количество этого корма, им не дают воды, и это заставляет их лакать свою жидкую пищу, утоляя жажду. Жестко контролируя размеры стойла и диету, производители телятины могут максимизировать два исчисляемых фактора: производство большего количества мяса за наименьшее время и качество этого мяса — наиболее нежное и белое, т. е. наиболее популярное.