Македонские легенды Византии

Встретились два решительных характера, ни в чем не уступающие друг другу, и Льву VI пришлось уже в ближайшее время с опаской поглядывать в сторону патриарших палат. Отсутствие законного наследника являлось, собственно говоря, его личной проблемой, поскольку брат царя Александр официально также являлся императором, а потому после смерти Льва становился законным преемником власти. Отношения с ним у Николая Мистика складывались самые лучшие, а настрой мыслей и душевные качества соимператора навевали куда более позитивные и оптимистичные мысли в голове столичного архиерея, чем личностные качества Льва Мудрого, серьезно стеснявшего клерикальную партию.

11 мая 903 г. император со свитой как обычно явился в храм Св. Мокия, день памяти которого отмечался, и тут на него неожиданно набросился некий человек с дубиной в руках. Только чудо спасло императора: орудие убийства в полете столкнулось с паникадилом и потому удар, пришедшийся на Льва Мудрого, был заметно ослаблен. Все же рана оказалась серьезной, хотя и не смертельной. Преступника поймали – им оказался некий Стилиан – и долго пытали, пытаясь найти сообщников, но тот так ничего и не открыл. Однако этот инцидент зародил в душе Льва VI подозрения, что покушение было организовано окружением его брата Александра при тайном и молчаливом согласии патриарха Николая Мистика. По-видимому, эти мысли были далеко не безосновательными, но подозрения, как известно, к делу не пришьешь, а потому никто из подозреваемых не пострадал140.

Но буквально через год произошла еще одна история, усугубившая подозрения царя относительно своего брата и патриарха. В августе 904 г. полководец Андроник Дука получил приказ царя соединить силы с адмиралом Имерием и напасть на арабский флот в Эгейском море. Но в силу тайных интриг не успел к битве, в которой византийцы нанесли арабам поражение. Испугавшись наказания, Дука вместе со своей семьей и отданным под его командование отрядом отправился в крепость Кавала, что в Иконии, где прожил зиму с 904 на 905 г.141

На письма царя Андроник не отвечал, а когда узнал, что за ним направлен отряд под командованием доместика Григора Ивиритца, просто перешел на сторону сарацин. В это время ко Льву Мудрому прибыло несколько перебежчиков из числа слуг Андроника, и среди них оказался личный нотарий изменника, доставивший императору переписку Дуки с различными лицами, проживавшими в столице. Одно из них принадлежало патриарху Николаю Мистику. Особый интерес вызвало то обстоятельство, что в письме архипастырь умолял Андроника, которого величал будущим императором, быть предельно осторожным и не доверять царю142.

Может показаться странным, но император не покарал изменника – и этот факт иногда приводится как неопровержимое доказательство в пользу того предположения, что Мистик не участвовал в заговоре, и вообще письмо оказалось подложным. Но на самом деле ситуация в Константинополе была не настолько благоприятна для Льва VI, чтобы затевать политический процесс и публично карать патриарха. Его отношения с клерикальной партией и так казались чрезмерно натянутыми, и в случае смещения Мистика царь мог получить открытую оппозицию, поддержавшую его брата и других конкурентов на властном поприще. Понятно, что в этом случае легализация его сожительства с Зоей Карбоносиной становилась практически невозможной. А ведь в это время Зоя уже ждала ребенка, наследника царя, и все признаки свидетельствовали, что он – мальчик. Поэтому император не дал хода следствию и даже скрыл от патриарха, что знает о его письме.

Но тот все равно почувствовал перемену в настроениях своего названого брата и резко смягчил свою позицию – очевидно, что все же некоторые сановники негласно донесли ему о подозрениях царя. Патриарх начал проявлять подобострастие и даже пообещал василевсу узаконить брак и статус наследника, хотя против этого открыто возражал митрополит Лаодикийский Епифаний. Более того, патриарх начал добровольно докладывать императору о тайных разговорах, происходящих среди епископов и митрополитов, и всячески ему угождал143.

Не могут не вызывать умиления картины, когда при встречах патриарх предсказывал царю рождение мальчика и уверял в благополучном исходе всех его пожеланий144. А при наступлении времени родов (сентябрь 905 г.) архиерей вместе со всем клиром молился о благополучном разрешении Зои от бремени. Примечательно, что при рождении Константина Порфирородного на небе появилась яркая комета, после этого 40 дней испускавшая лучи, и все решили, что родился новый василевс, царствие которого будет успешным145.