Македонские легенды Византии

Но Лев VI не признал промежуточных решений и попытался довести дело до логического конца: «Пока не увижу епископов, идущих из Рима, не буду входить в храм», – заявил он патриарху. Мистик откровенно был напуган – его волновали даже не «упрямство» царя, а тот факт, что, ссылаясь на Рим и ожидая заведомо положительный ответа оттуда, император тем самым ставит под сомнение его авторитет как «Вселенского» патриарха.

Напряжение возрастало, и тогда Лев Мудрый передал патриарху через доверенных лиц Николая Мистика, что в случае несговорчивости архиерея обнародует его письма к Андронику Дуке и, как государственного изменника, низвергнет с престола. В отместку патриарх на Рождество 906 г. запретил императору вход в храм Святой Софии, перегородив ему дорогу. Мистик предупредил Льва VI: «Если попытаешься войти в храм, я тотчас выйду из него со всеми священниками». В ответ василевс произнес: «Как кажется, ты, патриарх, издеваешься над нашим царским величеством, раз так говоришь и делаешь. Уж не ожидаешь ли ты мятежника Дуку из Сирии и, надеясь на него, презираешь нас?» Он вошел в храм, но по прочтении Евангелия вышел со свитой из него149.

Вражда между царем и патриархом перестала быть тайной для столицы, и теперь обе стороны уже открыто, отбросив в сторону «политес», предпринимали меры, чтобы выиграть грядущий Собор. Первым неписаные правила нарушил Мистик, собравший у себя всех восточных епископов, пребывавших в Константинополе, и потребовавший подписать «соборную» грамоту царю о незаконности его четвертого брака. «Чтобы никто не пренебрегал своим престолом и не уступал его по отречению, но боролся до самой смертной участи. Чтобы все были тверды, непреклонны, не отрекались от Церкви, не уступали воле императора, но твердо стояли на своем», – напутствовал архиереев патриарх. «А кто не будет тверд, да будет ему анафема!»

Своему окружению он объяснял: «Если император прикажет под внушением дьявола что-нибудь противное закону Божьему, ему не должно повиноваться; должно считать несуществующим нечестивое повеление, исходящее от нечестивого человека. Никогда служитель Божий не будет повиноваться таким преступным приказаниям, и он скорее должен предпочесть утратить жизнь, чем служить такому господину»150.

В этой риторике не только звучит непривычная для Византии тональность, когда речь заходила о царях, но и обращают на себя внимание исключительно негативные предположения о характере деятельности государя. Такое ощущение, будто император только и делал, что подпадал под внушения дьявола и творил беззакония, а мудрый патриарх его обрывал и поправлял.

Это была уже неприкрытая попытка государственного переворота – ведь речь шла о прямом неповиновении царю, чего ранее никогда не случалось в Константинопольской церкви. Настала пора действовать уже императору, и 1 февраля 907 г., в день памяти святого мученика Трифона, он пригласил к себе на обед патриарха и епископов. Под конец трапезы царь спросил Мистика: «Доколе ложные обязательства и пустые обещания? До каких пор ложно измышляемые тобой распоряжения? Ты думаешь, мне неизвестны твои лукавства?»

Растерянный патриарх, не моргнув глазом, солгал, что грамота была написана им по требованию архиереев (!), но царь продолжил: «Неужели архиереи поручили тебе поощрять мятежника Дуку и подкапывать основания нашего царства?» В заключение диалога император объявил свою волю: патриарх и некоторые митрополиты должны быть изолированы до времени начала Собора, чтобы не смущать умы константинопольцев; это фактически означало недопущение Мистика на Собор.

В таких условиях византийские епископы вдруг поняли, что на Соборе они окажутся без своего главы, и это, несомненно, уронит честь Восточной церкви в глазах римских легатов, мнение которых заранее проглядывалось в ходе переписки царя с папой: они наверняка разрешат четвертый брак, как допустимый в Римской церкви. И вновь получится не равноправное обсуждение вопроса, а диктовка Римом своей позиции, которую, нет сомнений, утвердит император. И после того как в присутствии митрополитов Лев Мудрый приказал бывшим слугам Андроника Дуки зачитать старые письма патриарха мятежнику, многие архиереи решительно заняли сторону царя – это была та соломинка, которая, по известной пословице, ломает хребет верблюда.

Действительно, против Мистика свидетельствовали уважаемые люди – 2 стратига, 4 протоспафария, а также нотарий. Используя их присутствие, Лев VI немедленно предложил присутствующим архипастырям осудить Николая Мистика и низвергнуть с престола, что и произошло в действительности. Все же император не желал скандала, а потому направил опальному архиепископу столицы послание, в котором предлагал тому добровольно отречься от патриаршей кафедры, а в противном случае явиться на суд и оправдаться от обвинений в государственной измене. Немного поупрямившись, Мистик написал прошение об отречении. Разумеется, этот факт опровергал все прежние и будущие разговоры о лживости возводимых на патриарха обвинений151.