Македонский Лев

— Теперь твоя очередь довериться мне, Бронт. Я не понимаю твоих страданий, или силу Заклятия, но хорошо знаю науку войны и природу вражды.

— Горгон тебя убьет, Парменион. Он ненавидит Людей еще больше, чем я.

— Я это учел, — ответил стратег. — У нас есть поговорка, Бронт: Враг моего врага — это мой друг.

— У Горгона нет друзей. Больше нет… никогда не было.

— Ты его знаешь? — спросил Парменион тихо.

— Не хочу говорить об этом.

* * *

Дерая лежала без сна, ее дух витал в ночном небе в поисках признаков скрытых наблюдателей. Но их не было, и это ее беспокоило. Означало ли это, что они устрашились ее сил, или нашли способ нейтрализовать их и даже теперь незримо следят за пещерами? Эти мысли не давали покоя.

Ты должна поспать, сказала она себе, улеглась на лежак и накрылась плащом ржавого цвета, который дал ей Аристотель. Он был из плотной шерсти, давал тепло по ночам и прохладу в дневную жару, и она устроилась под ним. Но сон так и не шел.

Она знала, чего можно ждать от этого нового мира, и была готова к сюрпризам. Но Хирон ее удивил. Он был почти близнецом Аристотеля. Дерая тихонько подлетела, коснувшись воспоминаний этого человека, и в тот же самый момент он ее обнаружил. Он не закрыл свои мысли, а встретил ее с мысленной улыбкой.

Это был не Аристотель, ибо у него не было воспоминаний о Маедонии или знакомой ей Греции. Но залы его памяти были просторны и полны исчезнувших народов, меняющихся миров… Он ходил по дорогам Аккадии и Атлантиды, в разных обликах — как воитель и мистик, полубог и демон, ставший бессмертным от магии таких же золотых камней, которыми обладал Аристотель.

— Довольна ли ты? — спросил он, вернув ее к настоящему.

— Да, — ответила она. Это произошло раньше, в день когда Бронт и его невероятные братья встретились с кентаврами и продумывали маневр, который спас двух македонян. Бронт пошел на разведку впереди и заметил погоню, довольно точно угадав, где она кончится. Но даже тогда всё решали секунды, и это заставило Дераю понервничать.

— Откуда ты, моя дорогая? — спросил Хирон, когда они шли от места боя к пещерам.

— Я — жрица, Целительница, — ответила она. — Один друг попросил меня прийти сюда и помочь Пармениону.

— Этот друг… он похож на меня?

— Да, похож.

— Любопытно. Хотелось бы знать, насколько совпадает история наших миров? Я желаю встретиться с ним. Он последует за тобою сюда?

— Не думаю. Что-то в этом мире сильно его тревожит.

Хирон усмехнулся. — Здесь есть вещи, которые весьма тревожат и меня самого. А давно ли ты знаешь Пармениона?

— Мы уже встречались — но мельком, — ответила она с искренностью в голосе.

— А вот это сюрприз. Я чувствую, что твой взгляд всё время где-то недалеко от него. Может, это потому, что он привлекательный воин?

— Лучше нам не касаться некоторых тем, господин, — резко сказала она.

— Как пожелаешь. — Он оставил ее и ушел в голову отряда, присоединяясь к Бронту.

Когда опустилась ночь, Дерая спокойно поспала и проснулась с рассветом. Маленький Александр стоял на пороге пещеры и улыбнулся, увидев ее. — Добрый день, — сказал он, вошел в пещеру и присел рядом с ней.

— И тебе, юный принц. Ты рано поднялся.

— Да, мне долго спать не требуется. Как тебя зовут?

— Можешь называть меня Фина.

— Ага, но ведь это не твое имя, правда?

— Я не сказала, что это мое имя. Я сказала, что ты можешь звать меня так.

— Тогда можешь звать меня Искандер.

— Хорошо… Искандер. Ты не боишься?

— Нет, — ответил он с широкой улыбкой. — Парменион здесь. А лучшего воина во всей Греции не сыскать — и еще он самый лучший полководец.

— Ты сильно веришь в него, Искандер. Тебе бы следовало поменьше восхищаться им.

— После отца, он самый дорогой для меня человек. А откуда ты?

— Я — Целительница. Живу в Храме за морем, рядом с руинами Трои.

— Ты всегда была Целительницей?

— Нет. Когда-то я была просто девушкой, мечтавшей выйти замуж за любимого человека. Но этого не случилось.

— Почему? — вопрос был задан столь просто, что Дерая рассмеялась и протянула руку, чтобы потрепать его по волосам. Но когда ее рука оказалась рядом с ним, она ощутила жгучую боль в ладони и резко убрала ее. Его лицо исказилось. — Извини. Такого не было уже давно; я было подумал, что освободился.

Скрепя сердце она снова вытянула руку, отведя золотую прядку, нависшую над его зелеными глазами. Боль снова пронзила ее, но она не выдала этого. — Это просто нервы, — заверила она. Но он покачал головой.

— Ты очень добра, однако, прошу, не прикасайся ко мне. Я не хочу видеть, как тебе больно.

Темная тень легла у входа в пещеру, и вошел Парменион. — Ах вот ты где, — произнес он и опустился на колено рядом с принцем. — Пошли, нам надо приготовиться к походу.

— Ее зовут Фина, — сказал Александр. — Она очень мила. — Затем он выбежал из пещеры, а Дерая взглянула в глаза Пармениону.

— Наметил путь, стратег?

— Да, — он сел рядом с ней. — Ты уверена, что мы не встречались с тобой, госпожа?

— Что дает тебе повод думать так? — вопросом на вопрос ответила она.

— Трудно сказать. Мне незнакомо твое лицо, но я чувствую, что как будто знаю тебя.