Македонский Лев

Вдруг в сознании Пармениона зазвучал голос Фины: "Следуйте на юг до каменной стены, затем поворачивайте на запад."

Этот путь занял у них около часа, пока наконец они не добрались до просторной поляны, полной созданий Заклятия: кентавров, циклопов, крылатых мужчин и женщин, дриад и фавнов. Парменион спешился и поклонился, когда к нему подошла беловолосая богиня. Ее обнаженное тело блестело в лунном свете, но ничто в ней не возбуждало спартанца. Эфемерной и изящной казалась она ему, и чрезвычайно далекой от похоти живого человека.

- Добро пожаловать, Парменион, - сказала она. - Твой путь был долог и тернист.

- Но всё же мы здесь, Госпожа, - ответил он. - Где мальчик?

- Он проверяет Врата. Расскажи мне, как умер мой сын.

- В кругу друзей, - сказал ей Парменион.

Она кивнула и улыбнулась. - Отрадно слышать. Всё-таки последняя крупица благородства оставалась в нем.

- Думаю, даже более чем.

- Тысячи лет он не дружил ни с кем. Каким таким особым качеством ты обладаешь?

- Никаким, насколько мне известно.

Богиня отошла от него, встав перед Филиппом. - Я и не надеялась, что когда-нибудь заговорю с человеком с твоим лицом, господин. Даже сейчас едва могу заставить себя взглянуть на тебя.

- Я не Филиппос.

- Мне это уже известно. Ты великолепно сражался.

- Его убить было несложно. Он всю жизнь прожил неуязвимым, и поэтому не выучился даже простейшей защите.

- Ты Царь у себя в стране?

- Да.

- И ты тоже приносишь своим соседям отчаяние и ужас?

- Да, - признался он. - В этом природа Греции, Госпожа. Мы всегда на войне. Но скоро мы станем единым народом; и тогда перестанем убивать друг друга.

- И, конечно же, под твоим началом?

- Конечно, - подтвердил он.

- Ничего не меняется, - грустно сказала Госпожа и перешла к Атталу. - Ну а ты, господин, что вынесешь из визита в этот мир?

Мечник пожал плечами. - Не очень много из того, чего бы я раньше не знал.

- И это правда? Ты даже не взглянул на себя в ином свете?

Аттал усмехнулся. - Я знаю, кто я есть, и что я есть. И не питаю иллюзий.

- Но ты же встретился с Царем-Демоном и не дрогнул. Разве это не вселило в тебя гордость?

- Нет. Я был близок к тому, чтобы поддаться. Здесь нечем гордиться.

- Ошибаешься, Аттал. Ты пришел сюда со злобой и печалью, а уйдешь, оставляя многое позади. Разве не так?

- Да, это правда, - признал он.

Богиня вернулась к Пармениону, взяв его за руку и отведя подальше в лес. - Ты здесь нашел любовь, Человек, - сказала она. - И ты оставишь ее здесь?

- Да, ибо я должен, - ответил Спартанец.

- Так твоя вина всё еще гложет тебя?

- Гложет. Я должен видеть, что Александр продолжает жить. Демон по-прежнему в нем, как это было с Филиппосом. Ему будет нужен верный друг - кто-то, кому не всё равно, кто любит его.

- Тогда у него будет такой друг. - Она остановилась, затем повернулась, посмотрев Пармениону в лицо. - Знаешь, что он однажды убьет тебя?

- Все люди умирают, и нет такого будущего, которое заранее высечено в камне.

- Не совсем так. Не в твоем случае. Александр убьет тебя, Парменион. Это написано в звездах, это нашептано в ветре, это навечно высечено в камне. Этого не миновать.

- Еще посмотрим, - сказал он ей, но во рту у него пересохло.

- Ты хороший человек, - сказала она через некоторое время, - и с тобой будет мое благословение. В нем теперь мало силы, но благословение всегда лучше, чем проклятие.

- И то верно, - ответил Спартанец. - Неужели судьбы всех нас высечены в этом вечном камне?

- Нет. Только твоя и Александра. А теперь пришло время найти путь во Вратах, чтобы покинуть этот истерзанный мир. Пойдем - проводишь нас.

* * *

Парменион стоял рядом с Филиппом в центре огромной, молчаливой толпы, ждущей перед Вратами. Высоко над ними сияла полная и яркая луна, и звезды сверкали как самоцветы на черном соболе. Но за вратами светило солнце, озаряя холмы золотистым светом.

- Вон тот маг, - внезапно заговорил Филипп, указывая на Хирона. - Это тот колдун, который наложил на меня чары!

- Не думаю, государь, - ответил Парменион. - Это Хирон. Он из этого мира.

- Если я еще двойников увижу, то сойду с ума, - проворчал Филипп.

Александр вернулся к колоннам, взялся за выступающий камень справа и вытянул руку ко второму камню. Мгновение он просто стоял, как вдруг голова его запрокинулась, а из ноздрей и рта пошел черный дым, который пополз вниз по его груди и дальше, вдоль руки. Дым принял форму, став вторым Александром - рогатым и желтоглазым, страшным и искаженным зеркальным отражением мальчика. Взяв Александра за руку, Дух Хаоса вытянулся и прикоснулся ко второму камню.

И тогда внезапная молния сверкнула между колоннами. Александр упал на землю, Дух Хаоса взвился в воздух.

Тут голос Тамис зазвучал в сознании Пармениона. "Ожерелье! Надень его на мальчика!"

Парменион бросился вперед, опустился на колено перед бесчувственным принцем. Подняв взгляд, он увидел, как дымовая фигура Духа Хаоса летит на них сверху. Расстегнув ожерелье, он повесил его на шею Александра. Дым накрыл ребенка, но тут подул холодный ветер и рассеял его.

Александр открыл глаза. - Врата открылись? - спросил он.