Македонский Лев

Александр поднял взор и усмехнулся. - Хороших снов, дружище, - произнес он.

Гефестион вышел в озаренный факелами коридор, кивнув стражам, вставшим по стойке смирно, когда он проходил мимо. В саду было прохладно, ночной бриз освежал лицо. Он сделал глубокий вдох, а затем, бросив взгляд за спину, нырнул в тень от деревьев у восточных ворот. Здесь была мраморная скамья, скрытая от тропинки нависающей растительностью, он сел на нее и стал ждать.

Прошел час... за ним другой. Наконец фигура в плаще отделилась от черного входа, быстро двинулась по тропе. Но незнакомец не прошел в ворота; вместо этого он срезал через сад ко вторым внутренним воротам. Гефестион встал и, держась в тени от стены, двинулся за незнакомцем. Возле внутренних ворот густо рос висячий плющ, и из-за стены доносился аромат роз. Гефестион замедлил шаг, осторожно пробираясь через низкие кусты. Он расслышал приглушенные голоса в маленьком саду за оградой, и узнал их оба.

- Он уже говорил о предательстве? - спрашивал Филипп.

- Напрямую нет, государь. Но он становится день ото дня всё отстраненнее. Я спросил его нынче вечером, что он думает по поводу новой кампании, и он перечислил свои планы по захвату защищенного стенами города. Он говорит как генерал, и я подумал, что он видит себя во главе войска.

Гефестион сузил глаза. Всё было не так. Он слышал тот разговор, и Александр всего лишь заметил - после настойчивых расспросов - что при осаде укрепленных городов понадобится немало терпения.

- Аттал полагает, - произнес Филипп, - что моя жизнь под угрозой. Ты согласен с ним?

- Сложно сказать наверняка, государь. Однако я замечаю сильную ревность после твоего недавнего брака. Так что возможно всё.

- Благодарю, - молвил Царь. - Твоя верность сослужит тебе добрую услугу - я этого не забуду.

Гефестион скользнул глубже в тень и пригнулся за густым кустом, когда незнакомец показался вновь. Он немного подождал в укрытии, затем поднялся и пошел в ночи мимо Гвардейских Бараков к дому Пармениона. В нижней комнате горел одинокий светильник, тонкие лучи золотого света просачивались через деревянные ставни небольшого окна.

Солдат постучал по дереву, и Парменион открыл ставни, увидел его и пригласил внутрь. Там генерал предложил ему вина, но Гефестион отказался, приняв только чашу воды.

- Это был Фило? - спросил Парменион.

Гефестион кивнул. Лицо генерала оставалось бесстрастным, когда он вернулся на широкое обитое кожей кресло за письменным столом. - Я так и думал. Расскажи мне всё.

Солдат так и сделал, доложив, какие искаженные факты Фило передавал Царю. - Чего он добивается, господин? Принц - его друг и наследник трона. Ведь его же собственный успех зависит от Александра?

- Он видит это иначе. Ты хорошо постарался, Гефестион. Я тобой доволен.

- Мне жаль, что собранные мною сведения опечалили тебя.

Парменион покачал головой. - Я знал это и так - глубоко в душе. - Спартанец протер глаза, затем поднес полный кубок с вином к своим губам, осушив его залпом.

- Могу я теперь вернуться в свой полк, господин? - спросил солдат. - Я не создан для дворцовой жизни.

- Прости, но нет. Я полагаю, что Александр в опасности, и желаю, чтобы ты еще немного побыл рядом с ним. Сделаешь это для меня?

Гефестион вздохнул. - Ты знаешь, что я ни в чем тебе не откажу, господин. Но пожалуйста, пусть это будет не надолго.

- Не дольше месяца. А теперь отдохни. Как я понял, Александр собрался выехать на охоту завтра... сегодня... на рассвете.

Гефестион ухмыльнулся. - Это и будет долгожданным отдыхом. - Его улыбка исчезла. - Что будешь делать с Филотой?

- То, что должен, - ответил Парменион.

* * *

Парменион проснулся после восхода солнца, но сон не подарил ему отдохновения. Его сны были полны тревоги и отчаяния, и проснувшись он не почувствовал себя лучше.

Встав с кровати, он открыл ставни окна

своей спальни и окинул взором город. Когда мужчины смотрели на него, они видели перед собой величайшего военачальника Македонии, победителя, могущественного человека. Но сегодня он чувствовал себя старым, слабым и потерянным.

Один его сын, Александр, был предан другим, Филотой, в то время как почитаемый Парменионом Царь быстро убеждался в необходимости убийства своего наследника.

Это поле - не то, на котором стратег смог бы явить одно из своих маленьких чудес. Это было похоже на паутину отравляющего заговора, опутывающую всю столицу и царство, заражая собой всё, к чему дотянется. Но кто здесь был паук?

Аттал?

Этот человек был хладнокровен и амбициозен, но Парменион не верил в то, что он станет манипулировать Филиппом. Но кому еще это было выгодно?

Он подозвал к себе двоих слуг, велев приготовить ванну. Всего несколько лет назад он бы первым покинул дом для утренней пробежки, разогреть мускулы и освежить разум. Но теперь его члены были чересчур скованы для такой бездумной растраты энергии. На подоконнике стояло блюдо с яблоками, и он вгрызся в одно из них. Оно было сладким и перезрелым, и он выкинул огрызок в окно.

Кто был паук?