Маханакхон

– Он такой, он такой… – задыхалась девушка, когда они ехали на строительном лифте вниз. – Он…

– Ничего нужного нам не рассказал, – подытожил Огневский.

Ум за разум

Оставался последний человек из списка Шестова. В отличие от двух других, этот был прекрасно известен Андрею, да и любому, кто хоть немного следил за жизнью в Таиланде.

Савил Лангдуан был самым знаменитым и одиозным тайским политиком десятилетия.

«Местный Саакашвили, только галстуки не жует, – думал про него Огневский. – Да и в архитектуре вкусы похожие…»

Они подъезжали к особняку Лангдуана на бангкокской окраине. Тот выглядел странным сочетанием традиционной тайской архитектуры с наивно понятым европейским модернизмом. Из терема с изогнутыми резными крышами торчал, сверкая на солнце, яйцеобразный стеклянный купол.

Аналитический отдел обещал к вечеру детальные досье на всех трех персонажей из списка, а пока Андрей вспоминал, что ему уже известно о Лангдуане.

Выходец из городских низов, Савил вырос в Паттайе, где, по словам многочисленных недоброжелателей, был малолетним уголовником в одной из банд.

В стране тогда боролись три основных мафиозных течения. Самое многочисленное – северо-тайское из провинции Исан. За ним шло китайское (не из КНР, конечно, а состоящее из тайцев китайского происхождения, которых в Королевстве до пятнадцати процентов населения). И быстро набирало силу японское – самое малочисленное, но самое богатое и подготовленное.

«Братки» делили между собой рынок проституции и наркотиков, а заодно предоставляли «крышу» своим коллегам из других стран, сбежавшим за границу от правосудия. Немало колоритных персонажей из бывшего СССР, объявленных в розыск на родине, коротало дни под тропическим солнцем, выплачивая местным за прикрытие…

Если верить двум скандальным публикациям в прессе, молодой Савил, он же Сан Ву, был одним из самых дерзких молодых бойцов китайского направления. Возможно, он дорос бы когда-нибудь до локального «крестного отца», если бы не засада, однажды устроенная на «китайских» «северо-тайскими». Исанцы тогда отправили на суд Будды все руководство шайки и немало рядовых бойцов.

Шестнадцатилетний Лангдуан угодил в реанимацию, долго лечился, а поправившись, решил завязать с преступным миром.

Свою немалую энергию он направил в торговлю (по большей части легальную) и внезапно удачно оседлал волну экономического роста, случившегося под конец девяностых. Всего в двадцать три года он стал владельцем крупной компании по оптовой торговле и логистике, а к двадцати семи подался в информационные технологии, в те времена бывшие в Королевстве в самом зачаточном состоянии, и тоже немало преуспел.

В наши дни, к своим сорока трем, он владел индустриальным парком в провинции Районг и логистической сетью, покрывавшей пол-Индокитая.

Но власти над денежными потоками предприимчивому Савилу оказалось мало. К концу нулевых, когда произошел раскол в «Тайском демократическом единстве», крупнейшей левой партии страны, он внезапно возглавил один из ее осколков, превратив его в собственное движение, партию «Чайчана Прачачун» – «Победа народа».

Политическая жизнь Таиланда пестра и причудлива, как узоры на традиционной тайской вышивке. Престиж Королевского дома абсолютен, а популярность всенародна, но монарх практически не имеет прямой власти, лишь нравственный авторитет. В придачу к религиозному, так как считается почти божеством. В остальном же тайское государство – это анархическая демократия наподобие России девяностых. С бойкотами, путчами, переворотами, отставками правительств, яростной предвыборной борьбой и бурными, иногда насильственными протестами оппозиции.

После очередной досрочной смены власти премьер-министром стал человек «слева», и партия Лангдуана среди прочих оказалась на верхушке государственной пирамиды. Сам Савил получил ни много ни мало – портфель министра финансов.

В высоком кресле он просидел четыре года, успев провести радикальные реформы в экономике, за которые его возненавидел консервативный Бангкок, но восхваляли бедные жители сельских провинций.

Но была у Савила одна проблема – он, похоже, не умел ладить с соратниками по политическому фронту. Неугомонный Лангдуан быстро оказался в конфликте с большинством других членов правительства. Тогда-то и стали появляться в прессе скандальные материалы о преступной юности, сильно повредившие его репутации. А следом и вовсе были опубликованы факты, указывавшие на силовое преследование соперников и насилие при внедрении реформ. Этот удар был серьезнее – Савил угодил в отставку.

Против него начали расследование, грозившее немалым сроком, но тут Лангдуану опять повезло – случился новый государственный переворот. На этот раз выступила верхушка армии, уставшая от экспериментов леваков во власти. Старый премьер бежал из страны, а всех назначенных им руководителей быстро заменили. Включая и начальство прокуратуры, стоявшее за расследованием против Савила. Новых правителей не интересовала грызня старых, и дело закрыли.