Махмуд Эсамбаев

Занавес опустится. Колдун поднимется и уйдет за кулисы в свою гримерку. Переоденется, смоет грим…

Всё это уже было.

Он умирал много раз, и каждый раз танец продолжался.

Танец бессмертен.

Великий волшебник будет выходить на сцену снова и снова, чтобы умереть — и опять родиться, спасая людей. Всех, без различия вер, наций и партий.

* * *

Однажды перед сном, прочитав книгу об индийских древностях, Махмуд заснул. Ему ясно привиделось, что Золотой бог (огромное, живое заходящее солнце) забирает его в долгое путешествие на запад через великую пустыню вечной тьмы. Тьма, кажется, не имела границ, она была бесконечна…

Но вот, где-то бесконечно далеко, засиял свет…

Он очнулся, открыл глаза… первое, что он увидел, — солнечное пятно на недавно побеленной стене, и странные звуки… это ребенок плакал. Плакал горько и отчаянно. Но вот плач сменился далекой, едва слышной музыкой, которая приближалась, журчала и переливалась, как сверкающая влага стремительного горного ручья.

Он узнал эту музыку. Узнал зурну. Это была искрящаяся, летящая, как стремительный поток весенней воды, мелодия лезгинки.

Ребенок больше не плакал. Он слушал вечно юную древнюю музыку своей бесконечной жизни, и всё его существо, вся его юная и древняя душа танцевала.

Великий танец призвал его на эту землю. Бессмертный танец дал ему право на жизнь вечную…

Всё это уже было или будет. Явится миру новый Великий танцор. Только пока совсем маленький и совершенно позабывший обо всех своих прежних жизнях…

Он вернулся. Так и должно быть… только никому пока что неведомо, когда и где это произошло и как зовут ребенка. Неизвестно и то — станет ли он Единственным? Украсит ли его голову царственная корона властителя танца, знаменитая папаха Махмуда Эсамбаева из каракуля бухарского ягненка? Да и в танцах ли теперь достигнет он величия? А может быть, в чем-то ином, кто может знать…

Главное, что впереди целая жизнь. А в жизни возможно всё.

Эпилог СОКРОВЕННЫЙ МАХМУД

«Когда сердце не ликует — ноги не пляшут».

Одна из любимых пословиц Махмуда Эсамбаева

Есть вещи, которые нужно видеть и слышать живьем. Гениальная музыка в записи глохнет, гениальный танец выглядит иначе под бесстрастным объективом телекамер. Новые поколения уже не увидят Махмуда Эсамбаева на сцене. Именно поэтому им так важно услышать его слова, глубже раскрывающие дущу этого великого человека.

Вот ответы Махмуда на вопросы Геннадия Пожидаева о том, что он особенно ценит в искусстве, в своей профессии:

«— Как ты относишься к балету?

— Хорошо. Но я люблю драматическое искусство и, конечно, всегда ищу это в балете. Дороже всего мне балетмейстеры, которые провозглашают принципы драматического балета. Он ближе всего стоит к жизни, к простому зрителю. Поэтому прежде всего назову Ростислава Владимировича Захарова. Очень жалею, что судьба лишила меня счастья быть рядом с ним, когда он ставил балет «Бахчисарайский фонтан». Позже мне удалось с ним встретиться. Это было время съемки фильма «Я буду танцевать», где Ростислав Владимирович дал мне прекрасный урок исполнения роли Гирея, по существу, заново ввел меня в этот образ.

Можно ли не сказать о балетмейстере Леониде Лавровском, который так зримо показал драму в балете «Ромео и Джульетта»? Очень ценю Григоровича. Он вобрал в себя опыт предшественников и сумел сказать новое слово в балете. Сергеева люблю за то, что сохранил в хрустальной чистоте классику. Уважаю старых мастеров балета — Петипа, Горского, Иванова, — но считаю, что последующие поколения балетмейстеров пошли дальше и сделали больше. От балета изящества и чистой красоты они перешли к балету философскому, драматическому, балету трагедии и юмора. Из старых мастеров мне ближе всего Фокин. Если бы он жил в наше время, он мне, я думаю, что-нибудь поставил…

— Твои любимые роли в балете?

— Злой гений в «Лебедином озере». Гирей в «Бахчисарайском фонтане». Клод в «Эсмеральде». Карабос в «Спящей красавице». Абдурахман в «Раймонде».

— Как относишься к современным танцам?

— Танго и фокстрот — это академия по сравнению с так называемыми современными танцами.

— А что же делать? Что должна танцевать молодежь?

— Если нет новых хороших танцев, то это не значит, что исчерпаны старые. Разве умрет когда-нибудь вальс? Он современней любого шейка…

Мне кажется, что эстрадный танец должен быть таким, чтобы его любили все — и молодежь, и старики, — как они любят «Жизель», «Лебединое озеро». Чтобы он приносил эстетическое наслаждение, воспевал красоту человека. Сейчас всё чаще говорят о современном эстрадном танце. Но я не представляю себе просто современного танца: он обязательно должен быть народным в своей основе, самобытным. Джазовая истерия, бешеные ритмы западных танцев ничего не оставляют в душе человека. Ультрамодность и слепое подражание еще никогда не приносили пользы искусству.