Махно

Глава шестая Петроград в 17-ом году

1

— А в марте как единоначалие отменили в армии, братва в Кронштадте все офицерьё переколола!

— И што, не сопротивлялись, что ли?

— Какое там! Ну, хлопнет какой из револьвера, так ему тут же штык в брюхо.

— А больше всё или объяснять что-то хотели — или прятались, как тараканы.

— Хватит, покрасовались в кают-компаниях, покомандовали!

2

— Товарищи солдаты свободной России! Солдатский комитет нашего полка постановляет: ввиду возможных потерь — командованию отказать в отправке нас на фронт.

— А-а-а-а-а-а-а!!!

— Нам с нашими братьями, обманутыми немецкими рабочими и крестьянами, делить нечего! Штык в землю! И после — можно в брюхо своим буржуям!

Френч хаки, алый бант, пенсне на шнурке: комиссар Временного Правительства лезет на трибуну:

— Граждане свободной России! К вам обращаюсь я, друзья мои! Жестокий враг грозит занять нашу землю, поработить наших жен и детей! Наш долг защитников Отечества жжет наши сердца и велит нам…

— Идти на… по домам!

— Отправить интелихентов с винтовками воевать!

— Засунь свой долг себе в…!

3

— Только сознательный пролетариат завоюет свободу и счастливую жизнь! Смотрите: опять буржуи морочат народу головы, а все по-прежнему — воюй, работай, хозяину подчиняйся, живи в бедности. Все это (широкий круговой жест) создано нашим трудом. Короче — будем устанавливать свою власть, рабочую! Записывайтесь в отряды Красной Гвардии! Винтовку с патронами — даем каждому. И по тридцать рублей денег на первый месяц. Подходите!

— А что делать-то надо будет?

— Пока ничего. А как придет час — всех хозяев сковырнем и сами всем владеть и управлять будем.

4

Керенский от Зимнего Дворца: наполеоновская поза, ораторские интонации, металлический баритон и патриотическая слеза. Да здравствует свобода!

5

Анархисты и эсеры в толпах и собраниях:

— Народ сам установит, как ему жить! Никакого начальства!

— Во-во!

— Но социалистическая программа, чтобы все для народа, требует во главе самых сознательных и грамотных товарищей!

— Во-во!

6

Ленин с балкона особняка Кшесинской:

— Геволюционные солдаты и матгосы, вместе с гогодским габочим классом и дегевенским кгестьянством, должны взять всю власть в собственные гуки! Только тогда будет установлено подлинное нагодовластие!

Толпа внизу:

— Во-во!

7

Анархисты в большой квартире: анфилада комнат, высокие потолки с лепкой, паркет. Матросы, интеллигенты с бородками, меньше пролетариев и солдат.

— Дело вот какое, господа, — говорит лысоватый нестарый человек приятного, однако очень решительного вида.

— Здесь господ нет, — матросик.

— А также товарищи и граждане. Ничего, себя надо уважать, не надо навязывать другим свою точку зрения как единственную. Временное Правительство стремится заменить самодержавие царизма самодержавием буржуазного государства. Невелика разница. В любом государстве человек все равно не свободен. Подчинен чиновнику, подчинен законам, написанным чиновниками.

— А если не хочет подчиняться?

— Подчиняет армия, полиция, суд. Анархическая же наука ясно показала: человек должен быть свободен! Жить свободным обществом. Сами решать все вопросы. По-доброму, по-умному — договариваться друг с другом…

Чай, спирт, кокаин, махорка, патроны, портянки.

Аршинов-Марин знакомит Махно с отговорившим оратором:

— Прошу любить и жаловать — Нестор Иванович Махно. Смертный приговор, бессрочная каторга, крестьянское происхождение, убежденный анархокоммунист. А это — товарищ Волин, один из теоретиков современного анархизма, ссылки, эмиграция, личный друг самого Кропоткина.

— Петра Алексеевича? — спрашивает Махно испытующе. — А познакомить можете?

— А чего же нельзя, — улыбается Волин. — Вот что я вам скажу, коллега. Мы, анархисты, город терпим как неизбежное зло — вы знаете. Города неизбежно распадутся на содружества свободных ремесленников. Но сегодня здесь — правят кадеты с их реакционной идеей государства чиновников, которые неким загадочным образом должны выражать интересы всех классов. А им вторят эсеры, эти нам пока близки, но на деле еще вреднее — они борются с нами за крестьянство, и хотят этому крестьянству посадить на шею опять же свое государство как систему власти над людьми. Да. Так начинать надо не с города. Свободный селянин — вот основа анархии. Он самодостаточен. Он сам себя прокормит — только не мешайте…

— Вот и я говорю, — вставляет Махно.

— А уже от крестьянских свободных коммун все и будет строиться, как от фундамента. Хочешь хлебушка — езжай в деревню, договаривайся с хлеборобом, давай ему взамен инструмент, ситец, стройматериалы и так далее. И тогда нахлебников — не будет! Свободная жизнь сама отберет — кто нужен миру, а кто нет. Так что, Нестор Иванович, вам сам бог велел начинать строить новую жизнь прямо от своего порога. Вы откуда?

— Из Гуляй-Поля, — говорит Аршинов-Марин.

— Какое прекрасное название!

8