Махно

– Не зажмем мы его, Михаил Васильевич. Преимущество в мобильности, применяемости к местности и разведке всегда будет на стороне партизан.

В вежливой и профессиональной форме это означало: планов-то я тебе составлю сколько угодно, и самых лучших и верных. Но заставить ваших несчастных разгильдяев мои планы выполнить вы не можете.

Фрунзе бережно ценил своего начштаба, благодаря которому сам прослыл талантливым полководцем. Поэтому он посмотрел на Триандафиллова вполне кротко, как умеют быть кроткими люди, жестокие естественно и непринужденно. И спросил ожидаемое:

– И что же вы предлагаете, в таком случае?

И стал есть суп, пока горячий. В щели салон-вагона задувал ледяной ветер.

– Гонять его будем, – сказал Триандафиллов. Полковник и штабист, он испытывал сугубо профессиональную неприязнь офицера к партизану, смешивающему правила войны. – Ударная группировка, не распадаясь, должна преследовать его по пятам, не давая отдыха.

– А в селах придется ставить гарнизоны для оказания сопротивления, – кивнул Фрунзе. – Сначала они будут наносить махновцам посильный урон. А потом мы будем карать села за пособничество.

И гарнизоны, и селяне тем обрекались на уничтожение. Триандафиллов никак не отреагировал. Это означало, что вопрос вне его компетенции. Пусть коммунисты сами разбираются.

– Потери надо вовремя восполнять, – сказан он только.

Фрунзе кивнул спокойно.

…Красный террор продолжал выжигать землю. Орудийный огонь разметал деревни в прах. Мужчин и женщин заставляли вместе раздеваться перед расстрелом. Продармейцы и чоновцы плену предпочитали часто самоубийство: чтоб не вымотали у живого кишки, не срубили с тела все части, не содрали кожу, – озверели до невообразимого и махновцы…

– Не трать патроны, зарежь их, – кидал обычное замечание командир подчиненному.

Мечась по огромному пространству и теряя людей, Махно дошел до Дона. Казаки – люди воли, они поддержат, ведь в повстанческой армии казаков много! Поднимем Дон, поднимем Кубань, Терек – народ пойдет теперь на Москву, а не белые генералы!

Казаки не поднялись. Некому было подниматься. Расказачивание было проведено крепко. Кремль оказался прав насчет террора. Уничтожили столько и так, что уцелевшие на месте боялись голову поднять.

Шла весна 1921 года. Тая в последний раз, маленькая армия Махно двинулась обратно на Запад…

Бои принимали обреченный характер. Да подошло время пахать землю, сеяться пора.. И люди стали растекаться по домам, прикидывая: меня-то – не расстреляют? не донесут соседи? отбрехаюсь ли? жить-то как теперь?..

Амнистия

– Мировая революция откладывается…

– На приближении Мировой революции надо сосредоточить все силы!

– Для этого сначала самим надо силы собрать.

В Политбюро шли споры. Самый прагматичный, циничный и расчетливый, самый властолюбивый и самоуверенный из всех, Ленин продавил свою линию – как обычно. Кончаем с военным коммунизмом, не крутится машина. Что? Да, конечно, временно, именно временно, батенька. И объявляем НЭП – хорошо звучит? – новую экономическую политику. Пусть дышат, работают, чег'т с ними. Народ накормим, жирку подкопим, и дальше двинемся.

Продразверстка была заменена продналогом. Того горького хрена нынешняя редька оказалась послаще. Перестали поголовно загонять крестьянина в государственную коммуну. Хозяйствуй уж себе, если хочешь. Запахло жизнью после невозможных для жизни мук.

А поскольку именно за свою землю, за свое хозяйство и право жить своими руками и своим желанием – за это мужик и боролся, – так теперь он хотел хозяйствовать.

Отмену военного коммунизма завоевал народ.

Похоже, никто еще этого не уяснил в своей глубинной и простой, как тонкая нить внутри колбасы, сути. Всеобщее и повальное огосударствление всего, коммунизация, уравниловка, распределиловка, – не работали и привели страну в коллапс, потому что народ сопротивлялся им как мог. От скрытого саботажа на рабочих местах – до массовых народных восстаний.

И Революционно-повстанческое народное движение на Украине и в Новороссии – было самым яростным и упорным очагом этого сопротивления.

Понятно ли? Гражданская война началась всерьез и повсюду, когда стали забирать у мужика хлеб, распределять все и делать коммуны под управлением комбедов. Гражданская война кончилась совсем, когда эту хрень непереносимую отменили. Вот так.

Отвоевали себе хоть кое-какие свободы! Хоть немного (а и немало для крестьян!) хозяйственных свобод!

Так что отчасти Махно Гражданскую войну выиграл. Хоть на четверть!

Ему этого было мало. Но многим его хлопцам оказалось достаточно.

Повторим. НЭП ввели не после Гражданской войны. Совсем иначе. Гражданскую войну прекратили введением НЭПа. Ортодоксальные кремлевские коммунисты под давлением вооруженного народа и всеобщего саботажа пошли на компромисс с народом, на соглашение.

Хрен с вами, граждане, получите себе вот это и вот это. Но командные высоты все за нами!

Ладно, давайте хоть так, согласились граждане.

…А параллельно с объявлением и введением НЭПа объявлялись амнистии «мятежникам» и «бандитам». Всё, по нолям, забыли старое, иди работай так, как хотел. Не тронем.