Махно и его крах

А. Е. Скачко санкционировал развертывание бригады Махно в дивизию и избрание батьки комдивом. Командующий Южным фронтом В. М. Гиттис потребовал отменить это решение. Махно был вынужден отказаться от занимаемой должности, что еще больше подогрело страсти в его войске и вызвало волну недовольства. 29 мая 1919 г. штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии имени батьки Махно направил ответ командованию Красной Армии, в котором заявил, что все 11 полков просят Махно, который с первых дней повстанчества является его душой, остаться на командном посту и никого другого не примут. Махновскими командирами было принято решение сформировать из своих войск самостоятельную повстанческую армию, поручив руководство ею Махно. Это был вызов всему советскому командованию. Но главари махновщины и на этот раз не решались идти на окончательный разрыв с Советской властью. Оперативные действия красноармейских войск по разгрому мятежа Григорьева остудили пыл Махно. К тому же батьке доложили, что Дыбенко настроен решительно и якобы заявил: «Одному бандиту намял бока, другой не полезет». Поэтому махновцы свое обращение к командованию Красной Армии завершили такими словами: «Веря в торжество социальной революции, абсолютную преданность ей как со стороны ответственных вождей Советской республики в лице Ленина, Луначарского, Каменева, так и со стороны вождей революционного повстанчества, т. Махно и других, которые в общем являются сынами революции, штаб 1-й повстанческой Украинской дивизии категорически заявляет, что все возможные недоразумения, создаваемые обыкновенно неверной информацией агентов власти, безусловно могут и должны быть устранены товарищеским путем»¹⁶².

1 июня «Правда» опубликовала сообщение, в котором говорилось: «В ответ на запрещение Махно формировать дивизию_ тог отказывается от всякого рода работы в армии, передает дело своему помощнику и пойдет на работу в народные низы». Через три дня появилось краткое сообщение о том, что командование армией Махно, в связи с уходом последнего, принял К. Е. Ворошилов¹⁶³.

Накал страстей дошел до Реввоенсовета Республики и его председателя Троцкого, который опубликовал в газете «В пути» статью «Долой махновщину]»¹⁶⁴. В ней он назвал армию Махно худшим видом партизанщины, которая объединена не вокруг какой-нибудь программы или идейного знамени, а вокруг одного лица — Махно. Троцкий провел параллель между Махно и Григорьевым, напомнив, что такая же личная армия была в свое время и у атамана Григорьева и он легко повел ее против Советской власти. «Поскреби махновца, — сделал вывод председатель Реввоенсовета Республики, — найдешь григорьевца». В этой статье было выражено отношение Троцкого к партизанщине. Он него окружение смотрели на крестьянство как на реакционный класс. Таким же враждебным было отношение Троцкого и к повстанчеству, в частности и к махновщине. Статья заканчивалась призывом: «С этим анархо-кулацким развратом пора кончать — кончать твердо, раз и навсегда, так, чтобы никому больше повадно не было»¹⁶⁵.

Если верить Махно и его окружению, то поводом к атаке на махновщину послужил телефонный разговор Троцкого вечером 3 июня, во время которого Председатель РВС Республики потребовал закрыть махновскими войсками дополнительный участок длиною в 100 верст от Славянска до Гришино. Батька категорически отказался выполнять этот приказ¹⁶⁶. После этого разговора Махно и Троцкий стали смертельными врагами. В период борьбы с Деникиным в ряде донесений подпольных большевистских организаций Екатеринославщины неоднократно подчеркивалось это обстоятельство, которое стало одной из причин враждебного отношения батьки к Красной Армии¹⁶⁷. Статья Троцкого вызвала волну возмущения среди личного состава 3-й бригады 1-й Задне-провской дивизии. Многие отряды, которые вели самоотверженную борьбу с деникинцами, были в ряде случаев единственной силой, оказывавшей сопротивление белым в этом районе. Чтобы как-то успокоить волнение, X. Г. Раковский направил в штаб бригады телеграмму, в которой говорилось: «Никто не отрицает храб-