Махно и его крах

были обвинены в разложении повстанческих войск, в результате которого деникинцы прорвали фронт ,на участке действий брига, ды Махно, разрушении Южного фронта. 12 июня Ворошилов сообщил Троцкому: «Махновщина разбита Шкуро вдребезги. Отдельные махнята вопят о защите и покорности Советской власти. Момент ликвидации этого гнойника самый удобный. Наша беда — отсутствие регулярных частей, которыми нужно занята махновский фронт и ликвидировать остатки банды. Полное отсутствие снаряжения, вооружения и даже продовольствия в 14-й армии лишает возможности сколачивать на месте из рабочих надежные батальоны. Состояние фронта требует экстремальных мер. Нужно хоть одну регулярную дивизию для быстрого очищения всего Донбасса. В противном случае необходимо гнать в армию возможно больше снаряжения, вооружения, комсостав и политработников. Нажимайте на все педали. Здесь нужны быстрота и натиск»¹⁷⁷.

Советскому командованию нужны были точные сведения о-том, что происходило в махновском лагере, но не те, которые поступали в течение апреля — мая от уполномоченных и инспекторов, а от человека, которого махновцы не знали и которому не могли, как делали не раз, пустить пыль в глаза. В начале-июня в Гуляйпольский район был послан разведчик А. Л. Куц, который должен был выяснить, где находится Махно и его штаб,, какая самая боевая часть у батьки, когда состоится съезд, ориентировочно назначенный на 15 июня, и кто будет на нем присутствовать, где находится Маруся Никифорова и какую роль она играет на современном этапе. Побывав в Гуляйполе и Большом Токмаке, он, вернувшись в Киев, сообщил 18 июня 1919 г. Совету рабоче-крестьянской обороны УССР, что штаб Махно и анархисты бежали под ударами белых из Гуляйполя и съезд повстанцев, который был назначен на 15 июня, не состоялся¹⁷⁸.

В этот критический для Махно момент искру надежды по-[дал председатель Александровского исполкома Н. Гоппе, который предложил батьке возглавить оборону города от белых. На следующий день Махно приехал в Александровск, но услуги erode понадобились, и он тотчас же уехал в более безопасное место — Кичкас — в тыл частям Красной Армии, сражавшимся с Деникиным.

Махно узнал, что к нему едет Дыбенко. Как всегда в таких j случаях, он срочно вызвал к себе Щуся, Чубенко, Пузанкова к других приближенных. Именно тогда он впервые в деталях разработал коварный план физического устранения во время перего-поров своих противников, который затем очень часто им применялся. Батька предупредил махновцев, что если Дыбенко будет нести себя агрессивно и обрушится на него с нападками, то по условному сигналу те должны будут убить комдива и сопро-нождающих его лиц. Однако Дыбенко, по словам Чубенко, вел себя довольно мирно с Махно, заявив, что он сдержал данное батьке когда-то в Бердянске слово и приехал сообщить ему,, что тот объявлен вне закона. Комдив предупредил, что если Махно тотчас же не покинет Кичкас, то он вынужден будет направить против него вверенные ему войска. Махно не решился в тот момент совершить свой коварный план и пообещал Дыбенко выполнить его приказание. И лишь когда комдив уехал, батька в порыве злости приказал расстрелять оставленного в-Кичкасе одного из адъютантов комдива — Антонова.

Подошедшие к Кичкасу белогвардейцы вынудили Махно-отойти на остров Хортицу, а затем на станцию Канцеровку.

Махно не думал окончательно уходить с арены политической борьбы, где он почувствовал свою силу, понял, что в водовороте гражданской войны еще не раз сможет подняться на гребень славы и популярности, сумеет найти те крестьянские массы, ко-

⁵² ЦГАОР УССР. Ф. 2759. On. 1. Д. 52. Л. 60.

торые, как и прежде, будут считать его своим батькой, удачливым и мудрым предводителем. В этой связи Махно оставил два документа, в которых попытался оправдать свои действия, eini' раз подчеркнуть, что главной целью его жизни является революционная борьба и ничего больше.

9 июня 1919 г. он направил телеграмму в шесть адресом штабу 14-й армии К. Е. Ворошилову, Председателю Реввоенсовета Л. Д. Троцкому, Председателю Совнаркома УССР X. Г. Ваковскому, В. И. Ленину, Л. Б. Каменеву, а также Г. Е. Зиновм •еву, в которой объяснил, почему он ушел из Красной Армии*.