Махно и его крах

Махно это поражение объяснил тем, что елисаветградцы приняли его отряд за григорьевцев, отличавшихся, как известно, особой жестокостью, и поэтому защищались с особым упорством. «Расспросив у крестьян о всех подходах к городу, — рассказывал р штурме Елисавегграда Махно, — мы на рассвете повели на него наступление. Быстро и легко заняли первую половину города без ранений и потерь с нашей стороны. Когда же начали наступать на вторую половину города, то сразу почувствовали решительный протест и мужество тех, кто выступил против нас. С одной стороны била по нас отступающая пехота, с другой — с чердаков, окон и подвалов домов стреляли по нас жители города и кричали друг другу: «Не сдавайтесь, — наступают банды Григорьева, они нас всех перебьют».

Как только мне донесли об этом, я приказал сейчас же оттянуть части»¹⁸⁴.

На следующий день Махно остановился в Компанеевке, где от местных крестьян узнал, что в селе Сасовке находится Григорьев. Махно сразу же послал к нему делегацию во главе с Фомой Кожиным. Часа через два возле избы, где разместился батька, остановился автомобиль, на котором приехали Григорьев, его начшта-ба Бондарь и еще два штабиста. Почти сутки совещались порознь григорьевцы и махновцы, время от времени встречались вместе и обсуждали вопрос, против кого будут воевать. Григорьев заявил, что будет бить коммунистов и петлюровцев, а в отношении деникинцев, против которых хочет воевать Махно, он еще не определился.

Собрав командный состав, Махно вынес на обсуждение вопрос о соединении с Григорьевым. Это предложение поддержали 4 человека. За то, чтобы Григорьева тут же расстрелять и не соединяться, проголосовали 7 махновских командиров. Тогда слово взял Махно, который заявил, что расстрелять атамана можно в любой момент, самое главное, нужно присоединить к себе войско, а для этого необходимо соединиться с григорьевцами и хорошенько к ним присмотреться. После разъяснения Махно своей политики в вопросе о Григорьеве за его предложение проголосовало 9 командиров и лишь 2 воздержались.

После соединения с войсками Григорьева возникла необходимость создать командование этими объединенными вооруженными силами. Командующим был назначен Григорьев, председателем Реввоенсовета Махно, начальником штаба — его браг Григорий Махно. Фактически руководителями махново-григорьевских войск становились братья Махно, поскольку командующий подчинялся предложениям Реввоенсовета¹⁸⁵¹⁸⁶.

Через несколько дней после воссоединения с Григорьевым к батьке прибыла группа махновцев из ближайшей заставы. Перебивая друг друга, они сообщили, что привели двух задержанных в крестьянской одежде. Махно по их выправке и манере держаться сразу же понял, что они не те, за кого себя выдают. Представ перед Махно, они просили его остаться с ними наедине. Осторожный и всегда подозрительный Махно приказал обыскать задержанных. Оружия у них не было, тогда Махно приказал выйти охране и всем находившимся в комнате. Столпившись в сенях, махновцы, затаив дыхание, подслушивали и подсматривали в дверную щель, держа наготове оружие. После того как все вышли, один из незнакомцев тихо сказал: «Господин атаман Григорьев! Мы офицеры ставки Добровольческой армии, посланные к вам для связи. Вот письмо. Неделю назад вам послали деньги в сумме 1,5 млн руб., и вы можете их получить в Елисаветградском кооперативе»⁶'.

Махно некоторое время нервно кусал губы, а затем, резко вскочив и выхватив револьвер, начал беспорядочно стрелять в офицеров. Когда махновцы ворвались в комнату, разведчики корчились в предсмертной агонии. Махно истерически кричал, чтобы они нашли письмо. Когда в подкладке пиджака одного из офицеров было найдено послание, батька приказал тайком от григорь-евцев созвать командиров и членов Реввоенсовета. Письмо было написано генералом' Романовским, начштаба Добровольческой армии. Из него явствовало, что Григорьев был давно связан со ставкой Деникина и получал оттуда военные распоряжения и к нему

уже не раз прибывали связные. В захваченном махновцами посла* нии шла речь о том, что Григорьеву надлежит более активно действовать против красных, соединиться с частями генерала Шкуро и в дальнейшем действовать по железнодорожным магистралям, закрывал частям Красной Армии пути отступления из Одессы и Николаева.

Заседание махновской верхушки было коротким и решило немедленно разоблачить в предательстве атамана и ликвидировать его. Лишь один Махно сомневался. Он доказывал, что не настало время, что следует повременить, когда состав армии возрастет, и что, вообще, лучше надо присмотреться, ибо эту шутку могли проделать и большевистские агенты, чтобы дискредитировать Григорьева в глазах махновцев¹⁸⁷.

Почти целый месяц Махно и его ближайшие сподвижники присматривались к Григорьеву. Рядовые бойцы жаловались батьке, что атаман защищает помещиков и обижает бедных, расстрелял одного из махновцев за то, что тот вырвал луковицу на огороде попа. Среди махновского войска поползли слухи, что атаман никогда не вступает в бой со шкуровцами, ссылаясь на слабость своего отряда.