Махно и его время

Иным был исход событий в Москве, о чём вскоре узнал Махно. В апреле большевиками была разгромлена «Чёрная гвардия».

Ещё 5 марта Московская федерация анархических групп приступила к формированию «Чёрной гвардии» с единым командованием. Формально это должно было отсечь от движения неконтролируемые группы уголовников, прикрывающиеся именем анархистов. Для вступления в «Чёрную гвардию» требовались рекомендации идейных анархистов и рабочих организаций. Запрещалось участие «Чёрной гвардии» в реквизициях. Анархисты спешили освободиться от компрометирующих их уголовных элементов, к которым прежде анархисты относились терпимо, считая их «жертвами» социального строя. Фактически создание единой «Чёрной гвардии» делало анархистов серьёзным фактором в случае выступления против большевиков слева.

С вчерашними союзниками пришлось прощаться. Но Ленин делал это осторожно, применяя «тактику салями», позднее успешно развитую Сталиным — нужно «отрезать» политических соперников по кусочкам — слишком большой блок противников может и в горле застрять. Сначала он победил левых коммунистов в партии, затем левых эсеров во ВЦИКе, после чего они потеряли статус правящей партии. Но против них ещё не применялось насилие. Теперь настала очередь анархистов.

В Москве, куда перебрался Совнарком в марте 1918 г., анархисты контролировали 25 особняков. Некоторые были расположены вблизи важных пунктов столицы.

Анархисты не скрывали, что готовятся к столкновению. Они были разочарованы политикой большевиков и надеялись на поддержку масс. Ж. Садуль вспоминает о беседе с членом ВЦИК анархистом А. Ге: «Ге гневно обличает большевиков. Придя к власти, они только и делают, что предают принципы, чистые принципы, они переродились в обыкновенных реформистов, рабочие от них отворачиваются и сплачиваются под чёрным знаменем… Ге считает, что уже сейчас можно рассчитывать в Москве на несколько тысяч бойцов. Однако для действий момент ещё не настал. В движение проникли монархисты, которые пытаются использовать его в своих целях[150]. Следует избавиться от этих тёмных и опасных элементов. Через месяц-два анархисты выкопают могилу для большевиков, «царству варварства придёт конец». Будет основана подлинно коммунистическая Республика»[151].

Могли ли они победить? Если бы анархисты опирались на развитую систему самоуправления, если бы предложили конструктивную программу, понятную рабочим и заручились поддержкой большинства коллективов Москвы… В этот период против них не были направлены репрессии, сохранялись возможности для агитации. Но конструктивная программа анархо-коммунистов была предельно близка программе коммунистов. Разворот в политике большевиков методом «военного коммунизма» только начинался. Большевики, которые вели общество не к свободе, а к централизму, казались анархистам всего лишь умеренными сторонниками анархических идеалов, реформистами. Теоретическая слабость наиболее влиятельных анархистских организаторов и организационная слабость анархистских теоретиков привела к тому, что анархизм потерял в городах своё самостоятельное лицо. Объективно анархисты в это время были радикальными и демократическими коммунистами. Эта ниша была занята и левыми большевиками, и отчасти левыми эсерами. Критика анархистами большевиков напоминала позицию левых эсеров. Политически анархисты оказались между большевиками и левыми эсерами, и в конфликте этих двух партий стали склоняться в сторону лево-эсеровской оппозиции. С этим и был связан шанс анархистов на успех. Доживи «Чёрная гвардия» до июля 1918 г, она стала бы весомым фактором в левоэсеровском восстании. В случае падения большевиков теперь уже анархо-коммунисты становились младшим партнёром лево-социалистической коалиции. Сколько бы она продержалась — другой вопрос. Но в любом случае эта коалиция была бы ближе к идеалам анархизма, поскольку лево-эсеровская мысль эволюционировала в направлении умеренных анархо-синдикалистских идей. Но в 1918 г. большевики не стали ждать дальнейшего сближения двух оппозиционных советских сил.