Маховик счастья (СИ)

Лили пришла в сознание только через пару дней. Все это время обитатели замка жили в напряжении, словно решалась их судьба. Гарри просиживал у постели матери часами, запрещая себе плакать и продолжая молить лишь о том, чтобы она вновь открыла глаза и посмотрела на него. Теперь окружающие жалели его, а это было даже хуже, чем ненависть или осуждение. Даже Снейп, который так и не смог покинуть замок, желая оставаться рядом с Лили, не проявлял по отношению к нему привычных негативных эмоций. Он попросту не замечал его присутствия, словно Гарри не существовало в этом мире. Единственный раз, когда юноша все же решился наконец обратиться к нему с извинениями, которые, как он внутренне понимал, просто обязан ему принести, профессор отреагировал на него словами, после которых всякое желание как-то загладить свою вину у Гарри отпало:

- Мне не нужны ваши извинения, Поттер. Извинить и простить можно кого-то, к кому испытываешь хотя бы какое-то подобие чувств. Чье мнение, а значит, сожаление что-то значит. Ваш поступок лишь подтверждает мое мнение о вас. Вы совершенно не способны на что-либо, требующее участие головы. Можете оставить свое сожаление при себе, потому что меня оно не интересует и мне глубоко плевать на него.

Вообще необходимость им сосуществовать вместе в одном доме сильно нагнетала обстановку. Создавалось впечатление, что всем вокруг стало бы легче, исчезни они оба теперь. Конечно, известие о том, что Снейп не является предателем, немного поменяло отношение к нему в лучшую сторону, но было в этом какое-то странное сожаление, будто бы он разочаровал или не оправдал их ожидания представить себя в роли злодея. Тонкс вообще считала, что он виноват в случившемся не меньше Гарри, хотя и не могла не признать, что его отношение к Лили более чем заботливое. Снейпу будто бы было все равно, какого мнения придерживаются о нем или его поступках окружающие. Пока Лили не пришла в себя, мир перестал существовать для него вместе со своими обитателями. Он практически поселился возле ее постели, словно забыв обо всех других делах и поручениях. И как неохотно было это признавать, но без его знаний и помощи они бы вряд ли вытянули ее. Гарри пугало и смущало такое отношение, более того, он вдруг испытал новое и непривычное чувство ревности. Мысль о том, что Снейп может испытывать сильные чувства к его матери, напугала его еще сильней, чем боязнь, что он будет обижать ее. Как-то не укладывалось это в голове, и, похоже, не только у него. Рон высказывал догадки, одну нелепее другой:

- Ну, давай рассуждать логически... Твоя мама – очень красивая женщина... Помнишь, что Хагрид говорил? В нее пол школы влюблено было! К тому же, ты сам рассказывал, она за Снейпа еще и заступалась... Трудно тут устоять.

- Я не желаю это слушать, Рон! Еще раз скажешь про нее и Снейпа, получишь кулаком в нос! – огрызнулся Гарри.

- Ну, это для тебя она мама, а для других... Ну, ты сам ведь понимаешь... Ты гордиться должен, если даже такой, как Снейп, не устоял...

- Я сейчас тебя точно стукну!

- Да это же фиктивный брак! Если бы не Дамблдор, она бы за него не пошла, сам подумай!

Гарри вообще не хотел думать на эту тему. Даже понимая теперь мотивы, он при всем желании не мог избавиться от чувства, что все равно осуждает ее. Не важно, что Снейп там что-то к ней чувствует, гораздо важнее, что должна чувствовать к нему она. И Гарри скрючивало при мысли, что после отца она могла бы стать женой не кого-то, а его злейшего врага, не прекращающего делать мерзкие гадости просто в память о нем, даже умершем. Он хотел, чтобы она пришла в себя, и боялся этого. Гермиона сказала, что после случившегося ему ни в коем случае не надо ссориться со Снейпом, и Гарри пообещал, что не будет. Но разве он виноват, в конце концов, что тот так ненавидит его просто потому, что Лили когда-то предпочла другого, ставшего Гарри отцом. Он не представлял себе, как они могли бы жить, доживи до победы в этой войне. Рон в шутку заметил, что Гарри боится быть пасынком Снейпа еще больше, чем встречи с Волдемортом, что не могло не выбесить сильнее. Неужели Дамблдор настолько уважал и сочувствовал профессору, что выбрал именно его как кандидата на пост защитника? И это – зная о его бесконечной вражде с Гарри. Полная околесица. Хотя логика директора всегда оставалась для него непостижима. Зато за всеми этими происшествиями у него совсем не было времени переживать и расстраиваться по поводу смерти старого волшебника, разом обрекшую их на пугающую неизвестность.

- Она пришла в себя, – Снейп подошел к стоящему на каменном балконе второго этажа Люпину. – Я должен уйти.

- Ее жизни теперь ничто не угрожает, и тебе здесь нечего делать?

Снейп нахмурился.

- Я и так провел здесь недопустимо много времени. Не ожидал, признаться, что придется защищать Лили от ее собственного сына.

- Гарри очень сожалеет о содеянном.

Губы Северуса исказил презрительная усмешка.

- Его сожаление вряд ли поможет мне дать вразумительные объяснения Беллатрисе. Мне придется отвечать за каждый прожитый день.

- Уже решил, что ответишь про Долохова?