Маки на стене

– Сейчас вы сопоставляете все в единую картинку, ведь так? –  Лернон устало посмотрел на принесенную чашку с напитком и с удовольствием принялся цедить сквозь зубы.

– Ну, наши методы не новость для вас!

– Так вот, – более уверенно проговорил Лернон, – Я не сумасшедший. Да, я никак пока не могу объяснить произошедшее в желтом доме. Не могу объяснить эти видеозаписи с моими мнимыми визитами. Да, на записках, как выяснилось, мой подчерк. Но, я же не сумасшедший. Я же никого не убивал. Это бред. Я даже не полицейский, я консультант. Я всегда занимался литературой, – он уже перешел на крик, – я во всем разберусь.

– А этот рассказ?

– Чертов рассказ, – заорал Лернон, – там же все перемешано. И мое детство, и мои давнишние проблемы с алкоголем.

– Ага, значит проблемы с алкоголем, – майор что-то записал.

– Да, – взорвался Лернон, –  Но там еще и про творца, про его детство, про его рыбу. И…

– И еще про какого-то парня, который убивая, работает на другого парня,– майор откашлялся и встал.

– Старик сказал, что он писал этот рассказ с моих слов. Но я, я же ничего подобного не припомню. Какой-то бред. Это, то же самое, как если бы вам сказали, в один прекрасный день, что вы женщина. Вы понимаете меня?

– Вы, только вы знали про детство творца, – спокойно прервал его майор и нервно зашагал по кабинету, – вот у вас в голове все и перекрутилось. Как во сне.

– Это не моя жизнь, – свирепо зарычал Лернон и тоже поднялся.

В эту минуту в кабинет постучали. Лерон сел на свой стул. Вошедший лейтенант аккуратно положил на край стола тетрадь в кожаной обложке и что-то шепотом на ухо сказал майору. Тот, в свою очередь удивленно скривил гримасу.

– Вот, – майор пододвинул в сторону Лернона тетрадь, – это сегодня нашли у вашего творца. Прокурор дал наконец-то санкцию на обыск в его особняке.

– Что это? – равнодушно спросил Лернон.

– Можете прочесть, – сказал майор и вышел из кабинета.

Лернон устало взял тетрадь в руки и развернул с первого листа. Текст был аккуратный, как будто выведенный чистюлей отличником из начальных классов. Он начал читать следующее:

Тишина. Она бывает: утренней и вечерней, ночной и предрассветной, кристально зимней и безрассудно летней, испепеляющей сухой и влажно росистой, c прозрачностью воды и вязкостью тумана. Тишина отдельное блюдо для наслаждения. Тишина пронизывающая и гнетущая. Всепобеждающая, успокаивающая и нагло убивающая на повал. Сводящая с ума. Полная смысла и решенная его на прочь. Слушать тишину надо уметь, иногда ценить, прогонять, погружаться, дышать ею, впитывать и растворяться.

В самолете было уютно. Странно даже, но уютно. Она наняла меня для этой поездки, для этого странного, но очень хорошо оплачиваемого путешествия. Мне следовало отыскать ее взбалмошную сестру. Я отчасти консультант, но и все детективное мне не чуждо. Особенно если за работу платят хорошие деньги.

Я расположился в первом классе, и никто мне не мог помешать погрузится в свое, точнее в свою тишину. Я достал ее подарок и включил. На экране мигал знак пришедшего сообщения:

– Расскажи мне о ней,– писала мне моя недавняя знакомая.

 Я открыл клавиатуру и набрал.

– О ком?

Отправить.

– О ней,–  тут же огорошило меня очередное сообщение.

 Я устроился удобнее,  и начал писать:

Иногда мне казалось, что она просто живет в моих фантазиях. Некий идеал восхищения или же притворства. И фантазиям моим суждено было как рождаться так и умирать. Я заворачивал ее в свои обиды, в свои похотливые желания, в свою гордость. Глубоко закапывал в зыбкую почву. Но она воскресала как обычно. А ведь это мы сами создаем у себя в голове такие всполохи чувств. Но разве мы можем их контролировать. Разве мы боги? Нам всегда так хочется, так хочется, чтобы было непременно так. Именно так, как нам хочется. И если это совпадает с планами господа Бога, то мы становимся счастливыми, но вот вопрос на сколько, и на долго ли? И возможно ли быть и прибывать в этом состоянии вечно? Я не смог ответить себе на эти вопросы. Может потому и попал в водоворот этой страсти.

Отправить.

– А может вся тайна бытия в простоте? –  Появилось сообщение на маленьком экране. Она явно не дремала.

– Простота, а в чем она заключается, эта твоя простота? И разве возможно назвать отношения людей, а тем более влюбленных, простыми? А если учесть что в жизни вообще просто так ничего не дается, то где она тогда, эта твоя простота?

Отправить.

– Простота в слове, – замелькало новое сообщение от нее.

– Простота во взгляде, – отвечал я – в понимании окружающего тебя мира. Может Господь все устроил так вот сложно, чтобы мы с тобой попроще на это смотрели. Нам не надо вдаваться в подробности, каким именно образом, к примеру, летит шмель. Ведь у него такие маленькие крылья, такие совсем малюсенькие крылышки, что он и по определению совсем не должен летать. А он просто летит и все. И знаешь почему? Только потому, что он любит. Это же просто!