Макиавелли

В итоге 6 декабря 1506 года Большой Совет и Совет Восьми большинством голосов принял решение учредить Комиссию Девяти по делам флорентийского ополчения (Nove ufficiali dell'ordinanza e milizia fiorentina), орган, руководивший национальной армией Флоренции в мирное время, — обычно его называли комиссией Девяти. Принятый закон воплотил в себе большинство предложений Макиавелли, хотя ограничение в 10 тысяч солдат свидетельствует о достигнутом компромиссе, устраивавшем и тех, кто, подобно Никколо, стремился ввести всеобщую воинскую повинность, и тех, кто ратовал за выборочный призыв.

Закон о создании ополчения также привел к возникновению целого ряда сдержек и противовесов. С началом войны руководство армией передавалось комиссии Десяти. Избранные правительством представители надзирали за командирами различных подразделений, тогда как избранные комиссией офицеры вступали в должность лишь с одобрения Синьории и Совета Восьми. Чтобы гарантировать власть республики, ополчение контролировалось группой профессиональных солдат под командованием чужестранца. Пока что эту роль исполнял дон Мигель де Корелла, но затем из-за многочисленных злоупотреблений он без промедления был снят с должности, а вскоре его неистовая жизнь оборвалась в заурядной драке с одним из своих земляков.

Для Макиавелли принятый закон об ополчении стал убедительным доказательством его личной победы, которая стала еще весомее в связи с тем, что секретарем новой комиссии станет он сам. 15 декабря 1506 года кардинал Содерини написал Никколо радостное письмо, в котором денежные ассигнования назвал «Божьим даром» и превозносил «великую роль» Макиавелли. Конечно, Флоренция все еще зависела от профессиональных солдат, особенно это касалось кавалерии: ополчение представляло собой пешую армию, обучать которую было сравнительно легко, тогда как на подготовку кавалериста уходила уйма времени. Очевидно, Макиавелли собирался заняться и этой проблемой, но в более подходящее время. А пока что он был вполне удовлетворен тем, что сумел убедить флорентийцев согласиться с предложенным им нововведением. Со временем противники новой армии уймутся, особенно когда станет ясно, что Содерини не вправе управлять ополчением по собственному желанию; более того, рано или поздно в состав Девятки войдут многие враги гонфалоньера. И все же — как выяснится впоследствии — ненависть противников Содерини к Макиавелли, несомненно, усилилась.

Оценить истинный вклад ополчения в жизнь Флоренции нелегко, в особенности после тяжелейшего поражения, случившегося несколько лет спустя. Армию критиковали за устаревшее оружие и методы подготовки, помогавшие швейцарцам побеждать в Бургундских войнах 1474–1477 годов: огнестрельное оружие имели не более 10 процентов ополченцев, и все надежды возлагались на боевые порядки, в которых преобладали пикинеры. Но эффективность этой тактики опровергли в битве при Чериньоле массированные залпы испанских стрелков и атаки легкой пехоты, вооруженной мечами и баклерами. Однако этот урок еще предстояло усвоить. Даже прославленный Фабрицио Колонна, которого Содерини дважды выдвигал на пост командующего флорентийскими войсками и который позднее станет одним из собеседников в трактате Макиавелли «О военном искусстве», прямо заявил, что своим успехом испанцы обязаны скорее полевым укреплениям, нежели «действиям солдат и доблести командиров».

Следует отметить, что пика была наилучшим оружием для неопытных новобранцев, в особенности если их обучали приемам раз в месяц. К счастью, флорентийское ополчение никогда не участвовало в учениях целиком, и даже в проходившем дважды в год общем смотре (mostre grosse) были задействованы лишь несколько рот. Более того, флорентийские политики, одержимые страхом государственного переворота, создали громоздкую структуру управления, а часто сменявшиеся капитаны зачастую даже не успевали как следует узнать своих подчиненных. Макиавелли считал, что в подобных условиях ополченцы «всегда будут не уверены в своих командирах и скорее подчинятся власти государства, нежели авторитету отдельных людей». Присяга на Евангелии, которую приносили солдаты во время общего смотра, едва ли могла свести на нет недостатки, равно как и отсутствие всякой платы за службу. Но поскольку швейцарцы создали победоносную армию, причем с еще большими ограничениями, продиктованными относительной независимостью кантонов конфедерации, логично было предположить, что подобного результата можно достичь и в Тоскане. В конце концов, швейцарская армия, согласно Макиавелли, сравнима с древнеримской, и Никколо был убежден в том, что ополченцам можно привить гражданскую доблесть древних римлян.

По иронии судьбы Макиавелли также отметит и то, как швейцарцы были разбиты в Южной Италии, когда испанская легкая пехота, прорвавшись через ряды пикинеров, перебила противника в ближнем бою подобно тому, как римляне побеждали македонскую фалангу. Однако поиски Макиавелли современного ему аналога Древнего Рима так и оставались бесплодными.

Глава 8 Вооруженный пророк