Макинтош - Избранные работы

В начальном стихе этой главы мы видим положение, сулящее нам ободрение и удобства — положение, по-видимому, рассчитанное на то, чтобы возбудить в нас дух истинной преданности Господу. Мы наблюдаем здесь благодать Господа в признании и принятии жертвы, возложенной на его жертвенник — добровольное жертвоприношение преданного сердца Его слуги. Наш Бог никогда не медлит в признании таких поступков и вознаграждении их сторицей. Аврам только что проявил дух самоотречения, отказавшись от завлекательных предложений царя Содомского, он отказался обогатиться из такого источника и выбрал как свою участь и свою награду "Бога Всевышнего", поэтому Господь пришёл укрепить душу Своего слуги такими словами: "Не бойся, Аврам: Я твой щит; награда твоя весьма велика." "Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви" (Евр. 6, 10). Подобный же принцип представлен нам в 12-й главе, где Аврам даёт Лоту право выбрать землю. Во всем этом вопросе Аврам заботился лишь о чести Господней, как было в отношениях "братьев" с хананеями и ферезеями: "Да не будет раздора, — сказал он, — между мною и тобою… ибо мы родственники." Не захотел Аврам подавить эти раздоры, требуя уступок от Лота. Нет, он сам пожелал уступить, удовлетворить все притязания, пожертвовать всеми преимуществами при условии, что раздоры будут прекращены. "Не вся ли земля пред тобою?" — Возьми то, что ты захочешь, владей лучшим местом в окрестностях. Здесь, как кто-то заметил, проявлена либеральность, самоотверженность веры. Что была земля для Аврама по сравнению со славой Господней? Ничто. Он мог все оставить ради неё. Как же принял Господь такое самоотречение со стороны Своего слуги? Точно так же, как в 15 главе, войдя к нему в изобилии Своей милости, вознаградив его сторицей: "Возведи очи твои… ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки" (13,14–15). Какая благодать от Господа — дать Своему слуге возможность принести Ему жертву, а затем вознаградить его за эту жертву огромным увеличением Своих благодеяний. Таковы Его чудесные действия.

Теперь мы призваны проследить в Авраме развитие одной черты, которая особым образом показывает высокий уровень его общения с Богом. После всех откровений и обетований Бога его душа все ещё вздыхает об одном предмете, без которого все будет ущербно. Конечно, он узрел очами веры обетованное наследство — величественный дар божественного благоволения, но, несмотря на все это, у него было ещё одно великое желание, оставался зияющий пробел — он вздыхал о сыне. Только сын, по представлениям Аврама, мог сделать полным все его предыдущие привилегии. "Аврам сказал: Владыка Господи! что Ты дашь мне? я остаюсь бездетным; распорядитель в доме моем этот Елиезер из Дамаска. И сказал Аврам: вот, Ты не дал мне потомства, и вот, домочадец мой наследник мой" (стихи 2,3). Прослеживая жизнь этого замечательного человека, мы то и дело видим проявление некоторых очень благородных черт его жизни — все это выказывает в нем человека высочайшего порядка; и все же я, не колеблясь, скажу, что в только что процитированном отрывке проявляется состояние его души, находящейся в большей гармонии с небесами, чем когда-либо мы видели прежде. Аврам желает, чтобы его дом оживился криками ребёнка. Он был достаточно хорошо знаком с духом рабства, которым дышал "распорядитель в доме", но звания господина и хозяина, хотя и не плохие сами по себе, не могли удовлетворить сердце Аврама, ибо Аврам учился от Бога, а Бог всегда наставляет Своих детей в том, что Он любит и что Он выказывает в Своих отношениях с ними. Я же только замечу в связи с этим, что в притче о блудном сыне (Лук. 15) мы видим развитие подобного принципа. Блудный сын говорит в самый разгар своих страданий: "Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче!". Здесь мы видим одну прекрасную черту в характере бедного скитальца. Он обладал таким чувством благодарности по отношению к тому, против кого он согрешил, что мог ещё сказать "отче", несмотря на своё долгое отступничество и безумие.

Но давайте посмотрим, с какой точностью Аврам придерживается того великого принципа, который был позднее выражен Духом Святым в Рим. 8: "Если дети, то и наследники". Аврам чувствует, что сыновство и наследование нерасторжимы настолько, что без первого не может быть и последнего. Вот, что означает вопрос: "Владыка Господи! что Ты дашь мне? я остаюсь бездетным; распорядитель в доме моем этот Елиезер из Дамаска." Аврам правильно мыслит, что если нет "семени", то нет и наследования, ибо Слово говорит не "если распорядители или слуги, то и наследники", но "если дети, то и наследники" (Рим. 8,17).