Макошин скит

– Ну, вот получается, такой брат… Так поможешь? – Он знал, просьба, брошенная адресно, исполняется чаще, чем абстрактная. Поэтому «поможешь» вместо «поможете».

Клавишник молча встал, прошел к шкафу. С полки снял два блокнота:

– Это тексты песен, которые писала Кармен. Она оставила их пока нам, когда уходила. Сказала, что если Грэм придумает к ним музыку, она будет рада и отдаст права на исполнение. – Он протянул тетради Максу: – Почитай. Иногда в стихах можно узнать больше, чем со слов… Это все, чем я могу помочь. – Он прищурился, сунул руки в карманы. – Я музыкант, брат, я не мамочка, и под кожу ни к кому из ребят не лезу, любой подтвердит. Личное – оно должно оставаться личным. Я так считаю. Но если вытащишь Кармэн из этой передряги, скажи ей, что вокалистку мы не ищем, ее ждем…

Макс кивнул, поблагодарив, вышел из студии.

Клавишник догнал его у лестницы.

– Эй, брат! – окликнул. Макс заметил между его пальцев зажатую сигарету – очевидный повод выйти следом, чтобы переговорить с глазу на глаз. – Если в самом деле ищешь, как вытащить Кармен, скажи ей, что Грэм на ее стихи крутой рифф сделал. Получиться зачетный трек… Скажи ей об этом, прежней Кармен это было важно.

Макс улыбнулся:

– Хорошо, передам, – в груди жгло.

– И еще… Скажи ей. Если вернется, я ей предложу долю в «Green Noble».

– Что, такие тексты хорошие?

Клавишник ухмыльнулся, ткнул незажженной сигаретой в верхний блокнот:

– Ты даже не представляешь насколько…

Он развернулся и направился в студию, выбросив в урну так и не зажженную сигарету.

Макс открыл блокнот Карины на последней странице.

Синей гелевой ручкой на всю страницу был нарисован и окрашен цветным маркером-выделителем цветок. Пять округлых лепестков с желтым глазком-сердцевиной.

Незабудка.

* * *

Ну не даром Громову показалась знакомой фамилия спасенной девушки – Коканова. Павел еще раз прокрутил то, что запомнил из разговора с Лизаветой: жила с теткой по имени Клавдия, потом та ее выставила, сама исчезла. Вот и заявление об ее исчезновении в архиве нашлось – родственники Кокановой заявляли о пропаже, да только нашлась она, вот дело-то и закрыли в связи с отсутствием состава. Дело закрыли, а след остался. И след такой… интересный.

Особенно, если участь вчерашнее нападение. Лизавета – девушка неприметная, с криминальным миром не соприкасавшаяся. Откуда тогда эти гопники о ней узнали. Опять же – имя знали, где живет знали. Но не ограбили, а только напугали до полусмерти да сфотографировали. Чтобы что?

Когда оказывался неясным мотив, это означало только одно – он прищёлкивает что-то важное. И это «что-то» вело в скит. Ну, или по крайней мере было связано с Клавдией.

Громов отодвинулся от стола, уставился в окно, наблюдая, как по стеклу стекают капли тоскливого дождя. Серое, пасмурное небо смотрело на город, посыпая его мелким крошевом из своих закромов.

«Еще одна ниточка в скит», – Громов раз за разом повторял одну и ту же фразу.

Еще одна, да не такая же. Если прежние нити или обрывались, или проявлялись трупами, то Клавдия Коканова про оперативным данным числилась в «администрации» скита, была довольно близка к Евдокии. А это означало, что через нее можно получить информацию по погибшим послушницам и по пропавшим без вести.

«Нужно больше информации», – Павел в задумчивости барабанил пальцами по столешнице.

Позвонили с КПП, сообщили, что Максим Александров оставил ключи.

Громов положил трубку на рычаг.

– Иди к черту, – пробормотал сердито и схватился за сотовый.

Поискав в телефонной книжке нужный номер, без колебания набрал его.

Когда гудки сменились удивленным «алло», просиял:

– Аделия! Не сказать, как я рад вас слышать! Как дела у вас? – вышло, будто это она ему позвонила, но Громов любил такие «перевёртыши», они обезоруживали собеседника, которого он собирался озадачить неординарной просьбой. Вот как сейчас.

Аделия – в самом деле озадаченно – отозвалась:

– Да в целом нормально… Что там у вас в Смоленске происходит?

За что можно было позавидовать Максу, так это за наблюдательность его подруги. Но Громов решил немного поиграть на ее поле.

– А что?

– Вы меня за идиотку принимаете, да? Макс уехал в Смоленск, вы именно в этот момент звоните из Смоленска…

– Может, соскучился?

Аделия фыркнула, усмехнулась:

– Да, почти поверила. Полгода не скучали, а тут – р-раз и тоска… – она устроилась удобнее, спросила лениво, растягивая слова: – Что надо? Колитесь, Павел.

– Я просил звать меня по-простому, Пашей. И на «ты»… Собственно, я хотел предложить вам работу…

– Работу? Вы шутите?

– Ну я же просил… на «ты», по-простому.

Аделия начала выходить из себя:

– Павел. Мне правда не интересно, что вы… ты… там придумал. Я в некотором роде в работе не нуждаюсь… Чему сильно рада.

Павел улыбнулся. Хорошо, что она не видела его улыбку – с такой придумывали очередной памфлет иезуиты, Громов был уверен в этом. Проговорил почти ласково, с укором:

– Аделия, ну что вы… Я с огромным уважением и интересом отношусь к вашей деятельности. Но меня интересуют ваши дипломы… Есть предложение поработать с нами в качестве эксперта.