Маковый венец

Девушка принялась промакивать пятно специальным клочком бумаги, но, судя по нарастающей крепости ругательств, сделала только хуже.

– Не шуми, Ягненок, – поморщился Уилл. – Веди себя достойно Темного Лезвия.

– Не то что? Найдешь мне замену?

– Мы оба знаем, что не найду.

Он и впрямь не мог так поступить. Их сотрудничество было похоже на перетягивание каната на краю обрыва – она знала его главную тайну, а он помогал ей держать Угол под контролем, несмотря на то, как редко женщины добивались подобных высот среди Крыс. И в интересах обоих было, чтобы все оставалось на своих местах.

Он бы добровольно поменялся с Анхен местами, но в этом мире так делать было нельзя – ценой Грошовой Короны была только кровь. Уилл рассматривал вариант с умопомрачительной постановкой собственной смерти и последующим исчезновением, но Крысы могли не купиться на уловку второй раз. И тогда Анхен погибла бы самым гнусным образом.

К тому же, в Углу и так не все было гладко.

– Что у нас с отщепенцами? – Крысиный Король присел на оттоманку и поставил свой бокал на спину резного деревянного слона.

Он выбросил из комнаты Теодора все, что напоминало о прежнем владельце – кроме бумаг, разумеется – и обставил ее на свой вкус, наполнив вычурными и совершенно разномастными предметами. Здесь были скрипки с резными грифами в виде голов животных, критский ковер с вытканным лабиринтом и даже олонская сабля с красной шелковой кистью на рукояти: она занимала почетное место над каминной полкой. Другую стену украшала карта Хёстенбурга, испещренная крестиками, спиралями, перечеркнутыми треугольниками и прочими малопонятными пометками.

– Зачинщиков развесили по столбам, – скривилась Анхен. – Остальным отрезали по два пальца и отправили стричь старьевщиков и портовые бордели.

– У-у, не слишком ли жестоко?

– А не слишком ли было лезть на тебя с ножом, а потом пытаться организовать свою банду в трущобах? – Анхен выдрала из гроссбуха окончательно испорченный лист и, скомкав, швырнула его через плечо в камин. – Спустим с рук одним, через неделю будем иметь таких десять. По поступкам и награда.

– Тебе стоило бы родиться мужчиной, – поддразнил ее Уилл.

– А тебе девкой в кружавчиках.

– К слову, Ягненок, что ты там все строчишь? Расходы или доходы?

Анхен, наконец, подняла от записей лицо и прищурилась. На ее лбу тонкой нитью обозначилась строгая морщинка.

– Гаус прислал письмо. У его поставщика новый покровитель из олонской знати, взамен погибшего. Опиум на днях хлынет в Хёстенбург, и не в аптечных дозах, как это было прежде, а потоком. Что строишь рожи?! – она запустила в него химическим карандашом, но Уилл увернулся. – Ты знал, на что мы идем с того самого момента, как мы взяли у него первый конверт деньгами! Чистоплюй! Это же золотая жила!

– На что мне столько денег?

– Отгрохаешь еще парочку театров и музей в придачу. Тоже мне…

В дверь постучались.

– Стук в дверь – первый признак воспитания, – Уилл вскочил на ноги и, на ходу поправляя синий жилет, подошел к дверям. – А воспитанного человека можно и впустить.

На пороге оказался Заноза, тощий кривоносый выродок, плотно сидящий на кхате. Его нервировало все вокруг, но охранники у входа в покои Крысиного Короля – больше прочего. Занозу потряхивало, зеленые зубы терзали нижнюю губу.

– Что ж ты, козлик, входи, раз пришел, – вздохнул Уилл и кивнул одному из охранников, чтобы вошел вместе с ним. От любителей кхата можно было ждать любых фокусов.

Крысиный Король вернулся к полюбившейся оттоманке, развалился на ней и вновь приложился к бокалу с белым вином. Анхен закатила глаза.

– Ну? С чем пожаловал?

Заноза тяжко сглотнул, отчего его острый кадык сделал головокружительный кульбит.

– Я с донесением, ваше вышство, вот… – бодро выпалил он, но под конец фразы сдулся.

– С донесениями – это к легавым, – ласково поправил его Уилл, отчего Заноза позеленел сильнее обычного. – Ко мне приходят с новостями. Давай, дружище. Не робей.

Для повторной попытки высказать «донесение» Занозе потребовалось чуть больше времени, но Худший из Худших был терпелив.

– Ко-кокнуть вас хотят. Вот.

– Пф-ф, тоже мне, новость! Положение, знаешь ли, обязывает.

– Н-нет. Не это. Не наши. Это… заказ был! От одной шишки. Афиша щекастая, весь в рыжле, с цепурой, вот. На Уильяма Хофмана заказ дал. Наши его взяли, конечно, и задаток поделили. П-пропить успели! А потом, как дошло, о ком речь… Чуть в штаны не наложили. Вот!

– Вот как.

– Да, вот.

Охранник, простоватый, но серьезный детина, напряг внушительные мышцы и скрипнул портупеей. Доносчик сжался.

– Богатый, говоришь, мужик?

– О-очень, – прошелестел Заноза, с перепугу, видимо, забыв даже коронное «вот».

– Сколько денег дал?

– Пицот гульденов задатка.

– Скряга. А остальное?

– В десять раз больше.

– И что же, хочешь меня убить, Заноза? – Уилл снова поднялся и медленно зашагал к нему. – Крысиный Король Заноза, Худший из Худших – как тебе? Хочешь стать тут главным?

– Олле! – не выдержала Анхен.

– Не хочу! Не хочу!! – взвыл доходяга, когда Одноглазый Уилл навис над его скрюченной фигурой. – Ничего я такого не хочу, ваше крыс… высшество!