Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Во время организации Туркестанского генерал–губернаторства и его областей национальный фактор практически не учитывался. В Самаркандской и Ферганской областях основными народами были узбеки и таджики, притом что таджики составляли большинство населения таких значительных городов, как Бухара, Самарканд и Ходжент. В городах возрастало количество восточных славян, армян, евреев, немцев, а в Ферганской области — в значительном количестве жили киргизы. В Сырдарьинской области основными народами были узбеки и казахи, в Семиреченской — казахи и киргизы при большем, чем в других областях генерал–губернаторства, проценте русских и украинцев (преимущественно колонистов–казаков и крестьян). Такими же пестрыми в этническом отношении были Бухарский эмират (основная масса жителей — узбеки и таджики) и Хивинское ханство (узбеки, каракалпаки, туркмены).

Основная масса населения Туркестана прочно стояла на позициях ислама. Однако российское господство в западной части Центральной Азии, кроме прочего, способствовало зарождению в общественном сознании народов региона светского, внеконфессионального мировоззрения, враждебного по отношению как к традиционной системе ценностей, так и к колониальному правлению. Объективно это способствовало актуализации национального сознания — с его дальнейшей конкуренцией с конфессиональными, сословными и земляческими формами самоидентификации.

Это, в частности, было характерно для казахов, для которых, в отличие от узбеков или таджиков, мусульманская самоидентичность не была столь важной, а национально–этническая составляющая самоидентификации могла опираться на традиционное родоплеменное деление. Но реально национально–демократическое движение охватывало лишь просвещенную, количественно незначительную часть казахского общества. Иные формы демократическое движение приобрело в среде узбеков и таджиков. Восприятие импульсов со стороны русской народнической традиции и знакомство с европейскими ценностями способствовало распространению здесь новых идейных течений.

В целом же, накануне потрясений 1917–1920 гг. подчиненные России народы Центральной Азии еще не имели сколько-нибудь выразительных национально–государственных идеологических течений и направлений. В их среде распространялись, с одной стороны, антиколониальные настроения (общемусульманского и, отчасти, пантюркистского характера), а с другой, но в гораздо меньшем масштабе, — демократическо–народнические взгляды, оппозиционные по отношению к традиционалистско–клерикальному местному общественному порядку. Как первые, так и вторые в значительной мере стимулировались давлением со стороны Российской империи. Но если первые были реакцией на русское господство, то вторые, наоборот, формировались под решающим влиянием русской демократическо–народническо–социалистической интеллигенции, на идейный уровень которой и ориентировались местные демократы. Все это обусловило раскол среди социально активной части представителей народов Центральной Азии в последующие годы.

Таким образом, Туркестан уже более двенадцати столетий в цивилизационном отношении представляет собой гомогенный мусульманско–суннитский, ирано–тюркский в этноязыковом отношении регион. Исламская идентичность была для местного населения первичной, гораздо более важной, чем этноязыковая. Поэтому не удивительно, что с оживлением культурной жизни в начале XX в. население западной части Центральной Азии консолидировалось не по этноязыковым или классовым признакам, а именно согласно мусульманской идентичности. После провозглашения царского манифеста от 17 октября 1905 г. активизировалась работа относительно формирования в России общемусульманских политических структур, и в конце того же года состоялся 1 Общероссийский съезд мусульманских народов России. На нем была создана первая объединенная политическая партия русских мусульман — «Иттифак» во главе с лидером крымских татар И. Гаспринским. О солидарности народов ислама в рамках Российской империи говорит и тот факт, что в составе всех четырех государственных дум существовала мусульманская фракция, в которую входили все депутаты–мусульмане независимо от национальности.

Мусульманско–тюркская идентичность являлась наднациональным фактором, хотя некоторое распространение в регионе пантюркистских идей под влиянием турецкой пропаганды накануне и во время Первой мировой войны способствовало некоторому обособлению от основной тюрко–исламской массы таджиков, последствия чего сказались в 1920‑х гг.

Становление национально–государственных образований Средней Азии и Казахстана в советский период (Ю . В. Павленко, Б. А. Парахонский)