Макрокосм Сережи Бондаренко (СИ)

Поплелась наверх, вздыхая на каждой ступеньке. Вслед за ней на Старой Кухне появилась мама. Кивнула мне и зашла в бывшую квартирантскую половину. Опять вздохи. На этот раз оплакивается утраченная для семьи квартира, со всеми утекшими сквозь пальцы бонусами: квартплатой, в первую очередь, а также возможностью чисто внутреннего потребления. Мне тоже стало интересно, я давно не был в бывшей бабушкиной половине, наверное, с тех пор, как бабушка умерла, а дед перебрался наверх. В нашем доме часто тасуются варианты с проживанием, вот опять ожидаются глобальные изменения.

- Сколько места, - сказала мама печально оглядывая пустую студию. - Столько света. Что теперь здесь будет твориться? Может, отдельный вход выбить в сад, тропинку бетоном залить?

- Может, все будет хорошо, - предположил я. - Мы все-таки одна семья.

Мама промолчала, неодобрительно поджав губы, как всегда, когда считала сказанное мной несусветной глупостью. Подняла голову, прислушиваясь. Наверху ходила сестра, старые полы надрывно скрипели.

- Записала Свету к психиатру, - сказала мама.

- Опять? - сказал я. - Смысл?

- Психиатр другой. Прежний показался мне... некомпетентным. А смысл... Что бы ты делал на моем месте, если бы у тебя на глазах погибал твой ребенок?

- Светка не погибает, - возразил я. - Подумаешь, толстая. Толстых много. Что, все толстые погибают?

- Ты меня прекрасно понял, Сережа. Разве такая жизнь не суть разрушение? Человек без силы воли в нашем мире не выживет. И ты... те же черты... папина генетика. В ужас прихожу, как подумаю, что с вами будет, когда с нами, мной и папой, что-нибудь случится.

- Может, и меня к психиатру? - предложил я. - Как в тот раз.

- Можно было бы, - пробормотала мама, ковыряя ноготком салатовую известку на стене. - Но мне того раза хватило. Ты же совершенно на контакт не идешь. Что тогда ляпнул?

- Что, возможно, в меня вселился дух мертвого повара, считанные дни не дожившего до третьей мишленовской звезды и желающего через иного носителя осуществить несбывшиеся планы. Это было не утверждение, а только предположение, - сказал я.

- Весело тебе? - спросила мама. - И тогда было весело? Что же ты с таким чувством юмора на одни трояки учишься? А ты знаешь, что такое запись 'шизофрения' в медкарте? Ни в какой университет ты бы не поступил, жизнь загублена, медкомиссии, лечение.

- Ты преувеличиваешь, - возразил я. - Психичка была нормальной теткой, с опытом, и не такое от мятежных подростков выслушивала.

- Да, тебе повезло, - согласилась мама, - а я позору хлебнула, до сих вспоминать не хочется. Сын - шизофреник.

- Неудачные у тебя дети получились, мам, - констатировал я. - дефектные.

- Ничего, я за вас еще повоюю, - сказала мама.

И ушла. Я прошелся по студии, взялся за веник. Неудобно как-то, завтра тетка родная прилетает, а в ее 'покоях' - щепки по углам и брошенные квартирантами растоптанные тапочки.

***

Матвея Матвеевича хоронили под кустом самшита. Дед завернул его в свой носовой платок. Мне этот жест понравился. У деда всегда красивые дорогие носовые платки, я часто покупаю их ему на разные праздники в крутом магазине текстиля, потому что это беспроигрышный вариант - дед бумажные платочки не признает.

- Прах к праху, - сказал дед, засыпая яму пригоршнями земли. - Думал, в коробку, но не стал. Пусть. Мне почему-то кажется, ему бы не понравилось в коробке, а так другой фауне пожива, вроде как бесконечная жизнь. Согласен, Сержант?

- Самое главное - не в унитаз, - поддакнул я.

- Не-е-е, - сказал дедушка. - Как можно? Шесть лет верой и правдой, каждый божий день в трудах, еще чего, в унитаз! Опустел без Матвея аквариум. Забуду - подойду, а там пусто. Помнишь, как он в первый раз улитку увидел, все за усы кусал. Меня узнавал, как сяду с книгой к торшеру, так и он - к стеклу прилипнет, смотрит, ждет, когда покормлю.

- Хороший был сом, умница, трудяга.

- Вот! Правильно. Лучшая эпитафия.

Дед, кряхтя, поднялся с колен.

- Нового купишь? - спросил я.

- Не знаю, подумаю. По мне умнее анциструсов рыб нет, это вам не телескоп какой-нибудь, жрать да гадить. Можно, конечно, и купить. Но... старый я стал, Сереж, привязываюсь, отпускать трудно. Может пусть его, а? Разберу аквариум, отдам за так по объявлению.

- Тебе решать. Жаль, мама не разрешает собаку или кошку завести, - сказал я.

- Мать твоя, - дедушка, сощурившись, посмотрел вдаль, - печется о благе дома. Я ее понимаю. Мы почти в самом центре живем, сад маленький, парк далеко. Где с собакой гулять?

Я молча признал правоту деда. Помахал ему и пошел.

- Опять туда? - сказал дед вдогонку. - Не ходил бы ты, Сережа.

- Мне надо, - ответил я от калитки.

- Да мне что? - сказал дед. - Вернешься ведь опять сам не свой. Рассказал бы, может, я помог бы чем. Посоветовал бы что.

- Посмотрим, - сказал я.

- Ветер поднимается, - сказал дед, - не задерживайся.

***