Макроскоп

Жилищем Ковонова была комната на уровне с высокой гравитацией, — Иво нашел, что это хороший способ отваживать надоедливых визитеров; любой кто находится здесь слишком долго, быстро утомлялся. Недолгое увеличение веса легко переносимо, но длительная доза должна быть малоприятна. Интересно, как переносит этот сам хозяин?

Ковонов поднял глаза от книжки, напечатанной незнакомым шрифтом, Иво решил, что она на русском.

Ковонов ничего не сказал. Языковый барьер!

— Гротон говорит, что нам нужна бригада из двадцати человек, иначе макроскоп упадет на Солнце, — изложил просьбу Иво, отметив про себя, что русский не понял ни слова.

Ковонов серьезно выслушал его, затем нажал два тумблера. Иво услышал собственную речь — это была запись. Другой голос протараторил нечто невразумительное — перевод.

Ковонов кивнул.

— Вы мне можете объяснить, в чем дело? Я не понимаю…

Ковонов жестом заставил его замолчать. Он выключил аппарат, даже не выслушав перевод и достал маленькую доску и два цветных мелка. Затем поставил на доске три синие точки.

Что за спраут-мания? Создавалось впечатление, что для ученых на станции игра значила больше, чем жизнь. Неужели Ковонов решил уйти от вопроса и заодно взять реванш?

Но на этот раз на турнир было не похоже. Ковонов соединил точки сам, не предлагая мелок Иво. Он проиграл не очень сложную трехточечную партию. Всего было семь ходов:

В результате получилось нечто вроде лопаты.

— Но игра не закончена, — сказал Иво. — Есть еще две свободные точки на концах.

Ковонов перевернул доску, не вытирая рисунок, и поставил три точки, но уже ближе друг к другу и красным мелком. И на этот раз игра тоже была остановлена за один ход до конца, и рисунок напоминал телескоп.

Он протянул доску Иво. Очевидно, рисунки были важнее, чем сама игра, породившая их. На одной стороне лопата, на другой — телескоп. Интуиция подсказала Иво, что они топологически идентичны, один образ можно деформировать в другой, не стирая и не пересекая линии. Это была, по сути, одна и та же игра, одинаково сыгранная. Трехточечный этюд спраута, один ход до завершения.

Ковонов пытался что-то сообщить ему.

Он понял и это. Лопата и скоп, оба связаны спраутом. Или, обобщая, паровой экскаватор и макроскоп. Он участвовал в турнире и — выиграл макроскоп!

Смерть сенатора Борланда положила конец проекту, как ты тут не крути. Это был исход, которого не желали ни научные сотрудники, ни персонал станции. Так думали все, вне зависимости от национальности. Казалось, ничто уже не остановит ООН от осуществления принятого им политически-выверенного решения.

Только если кто-нибудь не сопрет макроскоп и спасет его тем самым от разрушения. Ковонов, очевидно, полагал, что это будет он — пока Иво не победил его в финале. Сейчас макроскоп был его бременем.

А ведь это, несомненно, означает бегство с Земли. Такая грандиозная кража…

Иво был уверен, что совершит ее. Все верно — макроскоп был слишком большой ценностью, чтобы просто бросить его, или вверить его судьбу политическим интригам. Одно лишь существование разрушителя заставляло продолжать начатые исследования. Самоизоляция означала для человечества путь пробоскоидов.

Знания Вселенной (или, как минимум, галактики) лежали перед человеком, даже если он не мог до них пока дотянуться. Необходимо добыть это знание, невзирая на недальновидность местных политиков. Иво мог работать с макроскопом, поскольку вышел живым из разрушителя. Он мог не бояться ловушек или разрушения мозга в главном диапазоне. Кроме того, ему придется связаться — попытаться связаться — с человеком, который сможет максимально использовать это знание — с Шеном. Видимо, именно поэтому Брад и хотел вызвать его. Не для того, чтобы разгадать тайну разрушителя, а для того, чтобы использовать знание, которое будет получено, когда тайна будет раскрыта.

Только Иво не хотел впутывать в это дело Шена. Он должен будет справиться сам — как бы ни было трудно и одиноко. Он имел на это право. По крайней мере, в компании у него будет макроскоп, который позволит наблюдать, что творится на Земле. Если политическая ситуация улучшится, то он об этом узнает и привезет инструмент обратно.

Ковонов терпеливо ждал, пока Иво раздумывал над ситуацией. Иво стер доску с обоих сторон и положил ее. Он встал и с серьезным видом подал русскому руку. Из них двоих у русского, по всей видимости, более сложная задача.

Расследование ООН будет жестким, Головы покатятся в прямом и в переносном смысле. Русский столь же серьезно пожал протянутую руку Иво.

Глава IV

Бригада уже взялась за дело, очевидно, немногословных команд Ковонова оказалось более, чем достаточно. Просто удивительно, как много можно было сделать, минуя официальные каналы. И, разумеется, все будут отрицать свое участие, так что следователям из ООН придется попотеть, пытаясь повесить на кого-нибудь обвинение в краже, в то время, как каждый будет покрывать каждого. Как, например, доказать, что начальник склада сознательно принял снотворное?