Макс по прозвищу Лис

— Дядя, я нашла их обоих и везу к тебе, но кто-то из твоих приближенных очень не хочет, чтобы я добралась до тебя. На орбите висит военный корабль — он не дает мне отправиться к тебе. Что делать?

— Здравствуй, Грета. — Голос императора был на удивление мягким. Отдельные буквы он выговаривал не очень чисто, что почему-то поразило Макса. Он не представлял, как человек, держащий в страхе всю галактику, может иметь какие-то недостатки. Он же подобен богу. — Корабль уйдет, я сейчас распоряжусь, но вряд ли после этого твоя задача станет проще. Вполне вероятно, что на вас нападут в глубине космоса. Конечно, это будет ошибкой, и военные потом признают ее, но постарайся не погибнуть в результате этой глупости. Я направлю к тебе свой личный крейсер, но он доберется до тебя только через неделю. Будь осторожна — и удачи!

— Спасибо, дядя. — Колдунья поклонилась темному экрану, на котором так никто и не появился, отключила связь и повернулась к долианцам: — Вы слышали? Кораблей на орбите можно не считать, они уйдут, а те, что останутся, не будут нас замечать, потому что одно дело — творить темные дела, о которых никто не знает, и совсем другое — когда об этом известно императору, от которого никуда не скроешься. Но в космосе у нас будут проблемы, поэтому держите ушки на макушке. Мы отправляемся на космодром: пора возвращаться домой...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Удар был боковым, сильным и неприятным, он не мог его смягчить, потому что в руках была Джунта, поэтому бездарно врезался в угол здания и потерял сознание. Очнулся он от глухого воя — выла волчица, в нем легко было разобрать слова:

— Он меня спасал и погиб. Из-за меня погиб. Великий Волк, какая же я дура. Как я вообще могла попасть в руки этим уродам — ведь знала же, чувствовала, что идет кто-то чужой, но подумала, что это из гостиничной обслуги. Но какая может быть обслуга ночью, хоть и пахла она порошком и моющим средством. Запах и сбил. Боже, какая же я дура! Почему ты меня не остановил? Я не стою и когтя на его лапе. Он спас меня, а я...

— Слушай, заткнись, а, — прошептал Дженг. — Дай умереть спокойно. Какая же ты невозможная...

Сразу же на его грудь упало что-то тяжелое и мокрое, боль в сломанных ребрах вспыхнула с новой силой, он что-то попытался прошипеть, но его рот закрыли чужие мягкие губы и начали страстно и нежно целовать. Эта смесь боли и желания оказалась настолько невероятна, что оборотень только озадаченно охнул. С него содрали комбинезон и буквально изнасиловали прямо под черным дождем, а он не мог даже пошевелиться, потому что каждое движение причиняло боль.

Это было настолько потрясающе странно и по-своему приятно, что Дженг решил, что такого он точно не забудет никогда. Ему было больно, смешно и немного неприятно оттого, что он не мог ничего сделать, поэтому, когда волчица отвалилась после яркой вспышки внутри него, он лишь облегченно вздохнул. Впервые его взяли против воли, и это был полезный опыт. Волк прижал рукой к себе тело Джунты, поцеловал в мокрую щеку и прошептал:

— Давно я не занимался любовью в таких антисанитарных условиях.

— А не надо было трогать мои сосцы, — сонно пробормотала Джунта. — Возбудил, а потом бросил, подлый волчара.

— М-да... — Оборотень начал усиленно дышать, насыщая кровь кислородом, боль понемногу уходила, по мере того как организм заращивал повреждения, — все-таки тело у него было мощным, такие неприятности, как сломанные ребра, правая нога и вывихнутое плечо, не представляли никакой сложности даже без перевертывания. — Больше не буду, правда.

— Я тебе дам «больше не буду»! — В бок воткнулся остренький кулачок. — Только посмей меня бросить!

— Ты поосторожнее с моими ребрами, — поморщился Дженг. — Они же сломаны и все еще болят.

— Извини. — Его погладили по плечу, поцеловали и ринулись исследовать тело, чтобы выяснить повреждения. — Я об этом даже не подумала. Прости. Ой, у тебя все в порядке, даже там.

— Хватит! — Оборотень поймал руку, которая сместилась в низ живота. — У нас еще масса дел. Как полиция? Все еще здесь?

— Нет, они сделали облет здания, осмотрели крышу и улетели.

— Ясно. — Дженг тяжело поднялся, попрыгал на одной ноге, потом на второй, тело ему подчинялось и с каждой минутой становилось все более послушным и сильным. Правда, боль пока никуда не ушла, но терпеть ее было делом привычным. — А ты как себя чувствуешь?

— Прекрасно. — Джунта тоже поднялась и стала одеваться. — Ты весь удар принял на себя, тем самым смягчил его, а я даже не потеряла сознания. Правда, двинуться с места у меня получилось не сразу — потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. А потом я увидела тебя и подумала, что ты умер. Ты не дышал, твое сердце не билось. А когда я начала тебя оплакивать, ты вдруг попросил заткнуться. Еще ни разу не слышала, чтобы волк, упав с такой высоты, мог заниматься любовью с волчицей.

— Вот так и рождаются глупые легенды! — фыркнул оборотень. — Правды в них — на грош. Я не занимался любовью, это со мной ею занимались. Таган мне за это еще ответит. Я эту старую перечницу спрошу за все.