Макс Шрёдингер (СИ)

Я же почувствовал насыщение и меня стало клонить в сон. А ещё опять захотелось Аню пожмякать. Как так, ей больше, чем мне лет? А выглядит лет на семнадцать, может даже меньше. Но третий размер груди выдаёт, что она уже не маленькая. Да и холодный взгляд, когда она нанизывает кусочки мяса на тарелку с точностью копейщика на поле боя. Один укол — один кусочек. А что, если…

— Ты богиня? Как в книжках, богиня, которая снизошла ко мне для того, чтобы… Зачем я тебе?

Она мгновенно покраснела, замерев с набитым ртом.

— Прожуй вначале, ты мне живой нужна.

Она вздрогнула, взгляд её на мгновение стал холодным, но лишь на мгновение.

Аня доела, отставив тарелку в сторону.

— Идём, — позвала она и неохотно протянула руку, глядя на меня, прямо мне в глаза.

Я осторожно дал ей свою руку. Она вначале одёрнула свою, но потом ухватилась за неё, улыбаясь, и потащила меня к выходу.

С парнями несговорчивая, на прикосновения табу, при этом сама меня поцеловала, хоть я и первый её обнял. И сегодня обнимала в ответ. Я, конечно, не очень умный, но может…

— Тебя бьют в семье?

— Как ты за такой короткий срок смог спуститься от богини до девушки, которую бьют в семье? — рассмеялась она.

— Это потому, что я ничего про тебя не знаю.

— Ты знаешь, что меня зовут Аня, и что я тебя старше. Но давай про второе не упоминать слишком часто, хорошо?

— Хорошо.

— Это и называется «договариваться»? — заулыбалась она.

— Ты о чём?

— Ну, чтобы выстроить отношения, нужно договариваться. Искать компромиссы, понимаешь?

— Понимаю, я был женат. Ты тоже там была, всё слышала! — буркнул я.

— Оно и понятно, чего ты был женат, — её голос наполнился льдом.

— Что ты сейчас чувствуешь?

— Придушила бы. Вот взяла бы палочку, воткнула бы её ей в живот, и крутила бы, пока не намотала бы на неё все кишки, и слушала бы, как она кричит и просит о помощи.

Она посмотрела на меня опять безумным и смущённым взглядом. Я улыбнулся и Аня расслабилась.

— Это называется ревностью, — на всякий случай пояснил я.

А значит я ей нравлюсь. Тут уж я залился краской до самых ушей.

А она мне нравится? Пока определённо да.

Уже темнело, солнце садилось, а мы направлялись в парк — не самое безопасное место для хрупкой девушки в вечернее время, пусть она трижды умеет стирать память. Кстати, об этом.

— Ты стирала мне память?

Она остановилась, посмотрела на меня внимательно.

— Это не то, что ты думаешь, — строго заявила она. — Это для твоего же блага! К тому же на тебя не работает и ты запоминаешь всю чушь, что я тебе говорю.

— А что ты ещё умеешь? — пропустив все оправдания мимо ушей спросил вдруг я.

Она залилась краской, как будто я говорил о чём-то очень интимном.

— Не хочешь — не рассказывай! — замахал руками я.

— Ты всем рассказал про меня, и потом пытался.

— Ну ты ж не запрещала, — парировал я.

— Я не хочу быть на виду, — буркнула она и снова сгребла меня в охапку, пряча руки у меня под байкой.

Я её прекрасно понимал. Я не знал человека, который хотел бы быть меньше на виду, чем я сам.

Она в очередной раз заглянула мне в глаза:

— А давай так стоять долго-долго, и никуда больше не пойдём.

— Мне завтра на работу, так что долго-долго не получится.

Она надулась, прижимаясь к моей груди щекой. Было так хорошо, что я сам пожалел, что это сказал. Взял бы и на завтра больничный, и стояли бы здесь до самого утра. Странный я и странная девушка Аня, то ли богиня, то ли нищенка из семьи с пьющим отцом и гулящей матерью, с кучей дармоедов братьев и сестёр, которых нужно кормить вместо родителей, без каких либо шансов на личную жизнь.

Мне вдруг стало так жаль её.

— Поехали ко мне, что тебе здесь мёрзнуть.

— И что мы там будем делать? — очень осторожно, подбирая каждое слово произнесла она. Переживает за свою безопасность.

— А что можно делать дома? — Она вдруг залилась краской и поёрзала с ноги на ногу. — Приготовим есть, будем смотреть сериалы и болтать до утра. Расскажешь мне что-нибудь интересное.

— А! Это. Я уж надумала себе. А это нормально, когда парень девушку зовёт к себе домой в третью встречу?

Почему третью?

— Бывает и такое, — проронил я. — Прежде, чем мы уедем, ты мне скажи, я был в торговом центре, в Нексусе? Кстати, он сегодня был уже открыт, а я не купил «майонез», — расстроился я.

— Я тебе завтра куплю, когда ты на работе будешь, — улыбнулась Аня вместо ответа. Пытается подкупить? Но нет, она всё же ответила: — Ты был. Я стёрла тебе память. Там всё пошло по пизде.

— О, ты ругаться умеешь!

— Папе не говори только, — закрутила она головой.

Автобусы ходили редко, и мы вызвали такси, усевшись на заднее сидение. Она кидала на меня странные взгляды, не выпуская больше моей руки. Я всё пытался угадать, о чём она думает.

— Почему ты мне не рассказываешь о себе? — вдруг спросил я.

— А вдруг это тебе навредит? А вдруг ты что-то обо мне подумаешь? Я же вот она, вот такая я сейчас. Какой я была — кому какая разница, правда?

— Ну правда. За мной мафия не придёт? Ты не дочь наркобарона?

Всё логично, папу уважает, боится даже.