«Максим Горький = Иегудил Хламида»

В августе 1991 года я был в Москве и имел возможность лицезреть все события троцкистского государственного переворота-реванша 1991 года. Попытка ГКЧП стабилизировать положение страны была 19 августа в понедельник, однако уже вечером в среду 20 августа стало ясно, что у правительства нет ни силы ни желания бороться за свою собственную страну и троцкисты поняли, что власть без боя переходит к ним. Около «Белого дома», на Пресне, это что через дорогу от американского посольства, которое полностью контролировало положение и руководило событиями, началось ликование троцкистов. К «Белому Дому» разделить троцкистский триумф приезжал сам виолончелист Растрапович. На следующий день, в четверг, 22 августа, в Москве срочно по многим учреждениям объявляется выходной день и народ заставляют ехать в центр Москвы, говоря, что там демонстрация в поддержку «демократической революции». Я еду…, было это где-то днем, около 12 часов дня. Выхожу из метро «Маяковская». Вижу такую картину: движения по улице Горького нет, и милиция приглашает всех прохожих, обычную московскую толпу, на проезжую часть улицы Горького и направляет всех в одну сторону — в сторону Кремля. Народ как-то не решался сначала сходить на проезжую часть. Сначала народу шло совсем немного, но потом, видя, что действительно движение перекрыто и гораздо проще идти по проезжей части, народ потихоньку переходит на проезжую часть. Как по мановению волшебной палочки на пешеходных дорожках появляются всякие продавцы всякой всячиной: сигаретами, пепси-колой и алкогольными напитками. Политических лозунгов практически нет, только на домах, но немного, видимо, только то, что успели развесить. И эта заурядная московская толпа, обычно бегающая по магазинам, медленно бредёт в сторону Красной Площади, многие с детьми, с колясками. Погода как на заказ, солнце, какие-то красные плакаты краснеют то там, то здесь. Народ идёт и глазеет по сторонам, любопытно, необычно: вдруг, ни с того ни с сего, посредине рабочей недели — народные гуляния! Медленно многотысячная толпа выползает на Красную Площадь, на трибуне Мавзолея никого нет. Но мать честная! Будень день, на Красной площади тоже развешаны какие-то лозунги, из репродукторов играет обычная советская бравурная музыка. На Красной площади народ замешкался, и толпа начала концентрироваться. Но милиция стала направлять всех по проезду позади ГУМА в сторону ЦК КПСС на Старую площадь. Перед входом в здание ЦК КПСС уже скопилось большое количество народу. Поскольку места там мало, часть народу направлялась в сторону площади Дзержинского. Я остановился на часок у входа в ЦК КПСС. Картина была наистраннейшая. В здании ЦК КПСС, похоже, уже никого не было вообще. Из центральных дверей никто не выходил, и никто не входил. Рядом были чугунные ворота, возле которых стояла будка с охранником. Молодой солдатик там сидел, видимо, ни жив ни мёртв. И вот эта огромная толпа народу стоит, и что? Все смотрят, а что будет дальше? Люди вокруг самые обычные: пенсионеры, бабушки старушки, студенты, молодёжь, дети, коляски, все стоят, всем любопытно, никакого пролетариата и близко нет. Периодически, кто-то распространяет слух, что не плохо бы ворваться в здание. Люди оглядываются. На газончике, этого скверика, напротив ЦК КПСС, что идёт от Политехнического музея вниз к площади Ногина, позади толпы, то тут то там стоят большие чины милиции, майоры, полковники, младшего милицейского состава почти нет. Майоры и полковники стоят и говорят на какие-то бытовые темы. Похоже их вообще окружающее не беспокоит ни в малейшей степени и не поражает своей необычностью. Похоже, что милицейское начальство просто умирает со скуки и ждёт когда весь этот балаган закончиться, чтобы пойти домой. Было очевидно, что милиции дали приказ ни во что не вмешиваться, и никого не останавливать и не задерживать. В какой-то момент провокаторам вроде как удаётся расшевелить толпу на то, чтобы ворваться в здание, но состав толпы настолько не подходящ для этого, что народ никак не хочет идти на поводу у этих провокационных призывов. Наконец, из толпы вышли пару бородатых ребят в студенческих штормовках и, взявшись за руки, встали у дверей лицом к толпе и сказали: «Ребята. Не надо никаких беспорядков. Посмотрели и проходите дальше». Все сразу расслабились и пошли дальше. Напряжение спало и все рассосались. Я пошёл, куда всех направлял милицейский кордон — к памятнику Дзержинского. Вот там было гораздо просторнее, и толпа собралась гораздо больше. Оба здания КГБ имели глухо занавешенные окна и периодически оттуда из занавесок выглядывали испуганные лица сотрудников; и хотя огромная толпа стояла к зданиям КГБ своими спинами, а лицом к памятнику Дзержинскому, это, тем не менее, видимо мало их успокаивало. Поскольку толпа на площади Дзержинского была большая, то и усилия провокаторов здесь оказались более эффективными. Уже какие-то тёмные личности пытались накинуть петлю на шею Дзержинскому и подогнать грузовик, но толпа их отговаривает, и не пропускает грузовик провокаторов подъехать к памятнику. И так это двойственное положение продолжалось довольно долго, часа два не меньше. Но затем приехало какое-то официальное лицо из нового демократического правительства, у него была еврейская фамилия Станкевич; и он начал объяснять, что не надо сбрасывать памятник, что последствия непредсказуемы, что памятник весит огромное количество тонн, а под памятником — станция метро. Станкевич заявил, что, дескать, мы Дзержинского уберём, но снимем его цивилизованно — подъёмным краном. После это все стали расходиться. Остались только подростки, которым делать нечего и они ждали до двенадцати часов ночи, когда действительно, новые власти подогнали огромный заграничный кран и сняли «Железного Феликса».