Максим не выходит на связь

Неподалеку от этих цветов эсэсовцы — «викинги», засучив рукава черных мундиров, расстреляли взятых за Вишней пленных. Они не были народными комиссарами, но разве для этого мужичья писали господа во фраках женевскую конвенцию! И — «бефель ист бефель» — «приказ есть приказ»!

В бронетранспортере Петер подробно расспросил «шприца» о делах на фронте. «Шприц» торжествовал: всюду бьет Ади большевиков, только здесь, на Южном фронте, была заминка да еще под Белостоком и под Брестом, где, по слухам, засел в крепости женский батальон НКВД. Да еще окруженные красноармейцы доставляют неприятности, но с ними расправляются как с партизанами — без всякой пощады.

Командир дивизии «Викинг» приказал моторизованному полку «Нордланд» съехать влево и вправо с шоссе, пропустить вперед танковый полк «Вестланд» — он разгромит очаг русского сопротивления на львовском направлении. Тройка недавних юнкеров забралась загорать на танк и, подобно ветеранам ваффен СС, ворчала: «Эти хапуги из «Вестланда» опять захватят все трофеи!»

А танкисты из «Вестланда» в запекшихся масках грязи на лицах неслись мимо в своих граненых серых танках по взрытому гусеницами шоссе и орали им:

— Эй вы, лоботрясы-«викинги», хотите, дьяволы, чтобы вам, паршивцам, Львов на золотом блюде поднесли?!

И Карл предложил:

— Пока суд да дело, не пора ли нам взглянуть поближе на туземок — эти украинские девушки меня определенно интригуют!

— Может быть, шнапсу достанем! — поддержал его Петер.

— Колбасы бы! — загорелся Франц.

Через день Петера назначили командиром взвода. Прежнего командира сразила русская пуля. В составе роты унтерштурмфюрера Шольцберга Петер добивал сопротивление истекавшей кровью русской артиллерийской батареи в небольшом селе год Львовом. Сначала артналет — стреляли орудия пятнадцати танков, потом пошла в атаку рота Шольцберга. В одном из домов Петер выпустил длинную автоматную очередь в лицо и грудь русского. В этом бою взвод Петера захватил десяток пленных красноармейцев и двух политруков со звездами, нашитыми на рукавах.

— Действуй! — сказал Петеру Шольцберг, но, увидя, как растерялся недавний юнкер, добавил: — Ладно, Нойман! Либезис оформит их.

Роттенфюрер «Дикий, бык» Либезис — один из двух командиров отделения во взводе Ноймана — любил порядок, уважал закон.

— Иван! Ты народный комиссар? — для порядка спросил он политрука.

— Народный? — переспросил тот с усмешкой на бледном лице, глядя на черное дуло автомата. — Пожалуй. Да, конечно, народный!

И Либезис преспокойно выпустил очередь в бритый череп политрука. Все по закону. «Бефель ист бефель» — «приказ есть приказ». Через полминуты он снова нажал на спусковой крючок, и рядом упал второй политрук.

— Зачем столько пуль на них тратишь? — дрогнувшим голосом спросил Петер.

— На народных комиссаров не жалко! — заржал Либезис.

Заодно «мягкосердечный» Либезис пристрелил раненых красноармейцев.

Когда Петер спросил позднее Либезиса, что сделали с остальными пленными, он молитвенно закатил глаза:

— Я избавил их от неудобств длительного пребывания в плену, отправил в большевистский рай!

Сидя в бронетранспортерах, оглядываясь на пылающее и дымящее вполнеба село, Петер горланил с другими эсэсовцами:

Всадив Ивану в горло нож,
 Ты скажешь: мир хорош!..

Так началась новая, небывалая жизнь. Жизнь среди смерти. Жизнь в кругу осатаневших, галдящих, кровожадных, обуреваемых боевым азартом, пьяных от военной удачи камерадов-эсэсовцев.

А через два дня после кровавых боев за Дубно Петер побывал во Львове и воочию увидел, что такое большая война. В городе наводил новый порядок специальный карательный батальон «Нахтигаль». Столько повешенных Петер еще нигде не видел. Во дворе тюрьмы каратели показывали солдатам и жителям Львова груды трупов расстрелянных ими поляков и русских, говоря, что это дело рук «народных комиссаров».

В Дубно отличился Франц — самолично, недрогнувшей рукой этот молокосос расстрелял группу подозрительных штатских из числа так называемых советских работников. Петер смотрел на него и удивлялся — давно ли он играл с Францем в футбол на гамбургском пляже!

Мимо длинных колонн пленных «Иванов» мчались «викинги» все дальше. Танковые клещи кромсали части 6-й русской армии, восьмого июля танки ворвались в Бердичев, девятого — в пылающие развалины Житомира. В лесу под Житомиром был большой бой. Франц заявил, что масса еврейских и русских трупов составит отличное углеродное удобрение для полей Украины — житницы Германии. Зажигательными пулями и гранатами сжигали «викинги» село за селом.

В Житомирской области «викинги» всерьез взялись за чистку населения.

«Дивизией получен новый приказ.

Кроме народных комиссаров, нам надлежит расст-реливать без суда всех еврейских деятелей, как военных, так и гражданских.

Ликвидации, казни, чистки. Все эти слова, тождественные разрушению, становятся совершенно банальными и лишенными всякого значения, когда к ним привыкнешь.