Максимальная безопасность

Кертис Оксфорд обитал на кровати у входа, его со всех сторон окружали белые здоровяки-скинхеды. Тумбочки этих ребят были усыпаны всякой всячиной. Тюремная одежда была новенькой, с иголочки, и дополнялась фирменными кроссовками и спортивными костюмами, что было явным нарушением тюремных правил. Чем дальше Джеймс и Дэйв продвигались к середине камеры, тем слабее на вид становились ее обитатели; вдалеке от дверей прозябали самые жалкие хлюпики, не имевшие ничего, кроме нервного тика да потрепанной тюремной одежды.

По пустым кроватям в центре камеры проходила расовая граница. За этой чертой слышалась преимущественно испанская речь. Здесь обитали латиноамериканцы, и распределение жильцов по кроватям зеркально отображало ближнюю половину камеры, с поправкой на оливково-смуглый цвет кожи. Самые сильные и крутые латиносы разгуливали в хрустящем белье и дизайнерских украшениях.

Джеймс и Дэйв не стали никого скидывать с кроватей; они заняли две пустые койки рядом друг с другом к середине камеры, а Эйб поселился напротив, через проход. Джеймс застелил тощий пластиковый матрац простыней и одеялом, разложил вещи в тумбочке, потом растянулся на кровати.

*

Через пару часов громкие разговоры, силящиеся перекричать друг друга радиоприемники и телевизоры про долбили Джеймсу мозги. Было семь часов вечера, и единственным приятным событием стало появление заключенного, толкавшего перед собой тележку с едой. Каждому достался бумажный пакет с сандвичами, кварта молока да по два шоколадных печенья.

По словам Марка — мальчишки с подбитым глазом, занимавшего соседнюю с Джеймсом кровать, — единственной горячей трапезой за день был обед. Чтобы сэкономить на содержании полноценной столовой, заключённых кормили в небольшом бараке на прогулочном дворе и обслуживали двадцатиминутными сменами, начиная с одиннадцати утра и до четырех часов дня.

Как и подобает подросткам, Джеймс всё время хотел есть. Теперь он жалел, что за завтраком не набил как следует живот блинчиками Лорин. Он не смог съесть мерзкий сандвич, который ему дали в здании суда. Но ужин в «Аризоне Макс» оказался еще хуже: какой-то мокрый сыр, бурый листик салата и хлеб, пропитанный майонезом.

— Не хочешь есть? — спросил Дэйв, протянулся через перегородку между кроватями и выхватил у Джеймса сверток.

— От такого майонеза с души воротит.

Дэйв проворно засунул сандвич себе в рот. Джеймс и тоске уставился на бумажный пакет и надкусил последнее печенье.

— Дай хоть одно печенье в обмен на сандвич, — но просил он у Дэйва.

— Не могу, — отозвался Дэйв, слизывая жирную струйку на подбородке.

— Да ладно тебе, не жадничай, — взмолился Джеймс. — Одно печеньице вместо целого сандвича!

— Я их уже съел, — признался Дэйв.

Джеймс, кипя от злости, плюхнулся обратно на матрац. За весь день он проглотил только пару печеньиц да несколько раз откусил сандвич. От голода подвело живот, и он понимал: ночью станет еще хуже.

— Тебе дали магазинный бланк? — спросил Дэйв. — Он должен лежать в пакете с едой.

Джеймс отыскал свернутый листок и коротенький — чтобы нельзя было никого проткнуть — огрызок карандаша. Наверху листка был нацарапан его тюремный номер. Джеймс стал читать правила тюремного магазина, напечатанные на обороте.

Чтобы не поощрять грабежи, азартные игры и торговлю наркотиками, заключенным запрещалось иметь наличные деньги. Каждому из них заводился счет в тюремном магазине, и друзья или родственники на воле могли класть на него до 50 долларов в неделю. Раз в неделю заключенные получали бланк заказа и галочкой отмечали в нем те предметы, которые хотели заказать, в пределах суммы своего счета. Список насчитывал сотни разных товаров — от миниатюрных телевизоров по 99 долларов до телефонных карточек, сигарет «Мальборо», геля для волос, клубничных пирожных и арахисового масла.

Согласно бланку Джеймса, на его счету лежало 103 доллара 17 центов, в том числе 20 долларов, выдаваемых благотворительной организацией всем несовершеннолетним заключенным, и 87 долларов 17 центов, якобы переведенных с его счета в тюрьме Небраски.

Эйб встал в ногах кровати Джеймса, держа в руках печенье и бланк заказа.

— Мне есть не хочется, — сказал Эйб, заискивающе улыбаясь.

— Спасибо, — отозвался Джеймс, разломил печенье пополам и в два счета проглотил.

— Я тут ничего не понимаю, — сказал Эйб, помахивая бланком.

Джеймс взял бланк и стал объяснять, как сделать заказ. На счету у Эйба были только благотворительные двадцать долларов.

— Поговори с мамой или кто там у тебя есть, пусть кладут деньги каждую неделю, — пояснил Джеймс. — Первым делом купи телефонную карточку за десять долларов, чтобы позвонить ей.

— А это что такое? — Эйб провел пальцем по списку товаров.

— Ставь галочку в клетке напротив всего, что хочешь, отдай бланк, и через несколько дней получишь свой заказ.

— Помоги мне выбрать. Я плохо читаю.