Максимилиан I

Максимилиан утратил почву реальности. Слегка раздраженно все слушали его речь, время от времени качали головой и вначале держались замкнуто. Никто из присутствующих в Винтшгау представителей стран не назвал идеи Максимилиана невыполнимыми, никто из них не дал понять, что их не интересует — личная месть Максимилиана, даже когда тот произносил полные ненависти тирады. Он заявил венецианским. посланникам о своем желании наступить французам на глотку, подрезать им крылья, размозжить головы. Венеция ясно дала понять, что ее почти ничто не удерживает от запланированного предприятия, которое втянуло бы в войну всю Центральную и. Западную Европу, и неопределенно согласилась на финансовую помощь, так же как и другие участники переговоров. Но когда потребовалось определить сроки выплаты денег, никто не захотел назвать ни точную дату, ни точную сумму. Встреча, казавшаяся столь многообещающей, закончилась для Максимилиана безуспешно. Сблизиться удалось только на личном уровне. Максимилиан познакомился с Беатрис д’Эсте, сопровождавшей супруга, Лудовико Моро, в Глунс, где проходила часть переговоров. С первого же взгляда он увлекся красивой женщиной. Какая завидная участь у герцога Миланского — рядом с ним находится такая женщина, благодаря ее влиянию миланский двор стал одним из первых в Европе, там собрались самые знаменитые художники того времени. Конечно же, Максимилиана очаровала Беатрис д’Эсте. Во-первых, он всегда охотно общался с красивыми женщинами, во-вторых, чувствовал себя особенно хорошо в обществе художников. Максимилиан, человек с фантазией, с артистической душой, и сам нередко брался за перо, перенося на бумагу волновавшие его чувства. Многие из его записок возникли спонтанно. Максимилиан искренне восхищался художниками и скульпторами, считая их людьми необычными, стоящими намного выше других, уже по праву рождения заслуживающими особых привилегий. Италия могла стать для него страной мечты, если бы он не являлся туда всякий раз с воинственными намерениями. Но хотя он годами вел здесь сражения, он никогда не осматривал культурные сокровища этой страны.

Когда его настойчивые речи, обращенные к представителям Лиги, не произвели особого впечатления, Максимилиан избрал другую тактику. Он решил наглядно продемонстрировать, как он представляет себе окружение и уничтожение Карла VIII. Он распорядился устроить неподалеку от Вормской седловины высокогорную охоту, пригласив на нее своих гостей. Сотни загонщиков травили огромные стада серн на глазах у зрителей, загоняли их в тупик, а когда животные теряли сознание, их безжалостно разрывали злые собаки. Так должно поступить и с французским королем! Но даже жестокое представление не пошло впрок посланникам Лиги. После переговоров в Глунсе все разъехались без каких-либо конкретных решений, тем более, как стало известно, Карл VIII связался с канцлером Максимилиана Бертольдом фон Майнцем и сообщил тому, что не планирует новых нападений на итальянские земли.

Но Максимилиан приобрел в течение жизни слишком отрицательный опыт в отношениях с французским королем и не верил его обещаниям. Он еще почти год размышлял, как ему добраться до ненавистного француза. Затем он решился на сумасбродный план и вошел в Италию с 300 воинами, желая продемонстрировать необходимость считаться с ним.

В Ломбардии он, к своему удивлению, встретился с посланником папы Александра VI, передавшим ему предложение святого отца устроить коронацию в Милане. Борджиа старался при любых обстоятельствах не допустить прибытия Габсбурга в Рим. Как и следовало ожидать, Максимилиан отклонил предложение Александра. Если мечте всей его жизни — быть коронованным императором — в конце концов суждено осуществиться, то это должно состояться, как и у его отца, в Вечном городе — в Риме. Он тогда и не представлял себе, насколько основательно изменится этот план!