Максимка, Толик и каляки-маляки

– Любят семечки. Пойдём, бабуля, в парк, птичек покормим. Смотри, наша синичка на подоконнике улетела.

– Не расстраивайся, она улетела в парк, и мы её встретим.

В парке рядом с домом было светло и снежно, снег покрывал деревья, скамейки, все дорожки и тропинки, снег укрыл качели и горку, и нужно было расчистить горку лопаткой, чтобы кататься с неё.

На многих деревьях висели самодельные кормушки для птиц, многие были сделаны из пакетов для молока и сока, или из больших пластмассовых бутылок, в которых было вырезано отверстие, а внутрь насыпана крупа и семечки.

А на некоторых деревьях располагались настоящие деревянные птичьи домики, у которых была покатая крыша, чтобы снег сваливался с неё, а не задерживался в виде сугроба, было отверстие, куда залетала птичка, а перед ним обязательно находился шесток или насест, где птичка приземлялась, и уже потом забиралась в свой домик.

Юля с бабушкой ходили от кормушки к кормушке и раскладывали семечки подсолнечника и просо, которое взяли из дома. Этой крупой – просом бабушка удивила двух мальчиков школьного возраста, они сыпали в кормушки пшено.

Бабушка объяснила им, что пшено птицам давать ни в коем случае нельзя, потому что оно сильно разбухает, отчего птичка может даже умереть. Нужно давать именно просо.

– А что такое просо? – удивились мальчики.

– Просо – это, ребята, неочищенное пшено, пшено с кожицей, которая нужна всем птицам. Просо – главная составная часть всех кормов для птиц, в том числе и домашних попугайчиков, – объяснила бабушка.

– А ещё синички зимой едят сало, – сказал мальчик, который был постарше, и звали его Боря, – вот посмотрите!

Юля и бабушка оглянулись. Недалеко рос высокий, раскидистый дуб, к одной из нижних веток его был намотан узкий и длинный кусок белого сала, и издали казалось, что ветка была как будто забинтована. Рядом пристроились две синички, они отрывали крохотные кусочки сала, и было видно, что оно им нравится. Прилетевшая ворона отогнала синичек, и Юля подошла ближе. Ворона перелетела на другую ветку, с любопытством глядя на людей и спрашивая – чем вы меня ещё угостите?

Бабушка понюхала сало, привязанное к ветке дуба.

– Бабушка, почему ты нюхаешь сало? – спросила Юля.

– Чтобы узнать солёное оно или нет.

– И как? – спросил Боря.

– Вроде бы несолёное.

– Я знаю, что солёное сало, также как солёные семечки, смертельно опасны для птиц, – уверенно сказал Боря.

– Молодец, – улыбнулась бабушка. – Хорошо бы и другие это знали. Но сало – это неестественная еда для синичек, поэтому его можно давать только иногда и только несолёное.

Потом мальчики попрощались и ушли, а Юля с бабушкой пошли по краю парка, там, где был овраг и росли низкорослые кустарники.

– Смотри, бабушка!

На вершине кустарника, припорошённого снегом, они вдруг увидели маленькую корзиночку, сплетённую из тонких веточек и стеблей трав, она была удивительно крепкой, а по размеру… в ней могло поместиться, например, одно куриное яйцо. Какие птички здесь жили?

– Это опустевшее гнездо, Юля. Весной две маленькие птички свили здесь гнездо, вернее, гнёздышко, видишь, какое оно маленькое.

– А потом?

– Потом? Кто же знает, что было потом, были здесь птенчики или нет. Сейчас мы видим только опустевшее гнездо… среди зимы.

– Можно мне потрогать гнёздышко?

Бабушка подняла Юлю, и она аккуратно дотронулась до гнезда.

– Ты видишь, как прочно прикрепили птички гнездо, это просто удивительно, насколько прочно!

– Бабушка, а птички вернутся в своё гнездо?

– Мы, внучка, придём сюда весной и посмотрим. А до весны… до весны всего-то три месяца осталось.

Бабушка с внучкой отправились домой, а позади, на окраине заснеженного парка, среди тонких, переплетённых между собой ветвей кустарника осталось маленькое опустевшее гнездо. Вернутся ли сюда его обитатели? Кто же знает…

Рыбка

– Бабушка, смотри, рыбка губками шевелит, – мой трёхлетний внук Ванечка смотрел удивлённо-заинтересовано на рыбу в большой клетчатой сумке, с какими в лихие девяностые челноки ездили за границу.

С этой сумкой, лежащей на земле, стоял на базаре в городе Конаково мужчина средних лет, загорелый, крепкий, с аккуратной интеллигентной бородкой, одетый в военную униформу – защитного цвета брюки и ветровку.

– Это карп, Ваня, он… он скоро уснёт, как и другие рыбки в сумке, видишь, как много дядя наловил.

– Можно я потрогаю, бабушка?

– Можно. Верно, это карп, – добродушно ответил продавец, он же, видимо, и рыбак.

Ванюша осторожно дотронулся до туловища, головы рыбы, хотел сунуть пальчик ей в рот…

– Вот это нельзя, Ваня. Постой и просто посмотри на рыбку.

В распахнутой огромной сумке с одной стороны аккуратно лежали судаки, большие, серебристые, вытянутой формы, рядом несколько карпов, ещё живых, шевелящих губами, тут же лещи с толстой спинкой, а рядом много подлещиков. Около продавца устойчиво стоял и чувствовался уже издали запах свежей, недавно пойманной рыбы.

– Вот это улов! – с восхищением сказала я. – Сами поймали?

– А то кто же, – с гордостью ответил мужчина. – Вчера день да сегодня утром рыбачил.

– Наверное, с лодки?