Максимка, Толик и каляки-маляки

Её чёрные, кудрявые волосы выбились из-под шапочки, чёрные глазки, зелёная куртка, быстрая, озорная, она подбегала к детям, выхватывала игрушки, бегала с ними, бросала и снова отнимала. У Дашеньки из пятого подъезда отняла воздушный шарик, и он лопнул. Малышка заплакала.

– Вы научили бы свою девочку спрашивать: «Можно?» – сказала бабушка Даши молодой маме этой незнакомой малышки.

– У нас во дворе все так себя ведут! – с вызовом ответила она.

– А у нас есть слова «можно» и «нельзя», – строго произнесла бабушка Даши.

Ольга Сергеевна отвлеклась, разговаривая с соседкой по дому, а потом увидела, что маленькая незнакомка катается на велосипеде Васи.

«Пусть покатается!» – подумала она.

А когда решила пойти домой, то обнаружила, что велосипеда нет. Не было и незнакомки с девочкой в зелёной куртке. Васютка стоял около Ольги Сергеевны готовый вот-вот заплакать.

– Бабушка, где «весипед»?

– Нам его вернут, Васенька. Покатаются и вернут.

Но малыш расплакался. Так и пошли домой без велосипеда. Надо ли говорить, какое у них было настроение, и каким был тот вечер. На следующий день из детского сада домой они пошли через парк. Ольга Сергеевна хотела увлечь Васютку качелями, горкой, но он побежал к танцевальной площадке, где вчера пропал его новенький велосипед.

Подойдя к танцплощадке, они увидели свой велосипед – синий, с царапиной на раме и с наклейкой, на которой был нарисован мишка, и которую Васютка наклеил недавно.

– Мой «весипед»! – радостно закричал он.

К раме велосипеда была привязана картонка с надписью: «Извините».

Лошадки

Детский сад, в который родители недавно перевели Павлика, был теперь ближе к его дому и располагался на необыкновенной улице.

Эта улица с недавних пор стала пешеходной, её покрыли плиткой, поставили по центру красивые фонари, скамейки и сделали клумбы, на которых с ранней весны и до глубокой осени цвели и радовали глаз разные цветы. Вначале распускались красные и жёлтые тюльпаны и белоснежные, изящные нарциссы, их сменяли анютины глазки и нежные маргаритки, позже сажали бархатцы и астры. Астры напоминали об осени и опавших листьях на дорожках парка, о школе и первоклассниках с букетами цветов первого сентября.

Улица проходила по старому, городскому парку, с одной стороны отделяясь от него высокой, ажурной решеткой; в этой части парка были качели-карусели и детские площадки. С другой стороны улицы парк был дикий, с небольшим озером, с зарослями черёмухи и могучими, вековыми дубами; к этой, дикой, части парка и прилегал детский сад, в который теперь ходил Павлик.

Справа от детского сада была школа, слева четырёхэтажный жилой дом, рядом с ним бассейн, чуть дальше и в глубину от которого находилась конюшня. Павлик раньше никогда здесь не был, наверное, потому, что был ещё маленький.

Однажды весной Елена Сергеевна, бабушка Павлика, привела его в детский сад и, прощаясь, сказала:

– Сегодня приду за тобой раньше, пойдем лошадок смотреть, и ты узнаешь, как и где они живут.

Павлик очень обрадовался, потому что лошадок он видел только на картинках в книгах и в альбомах для раскрашивания. В глубине от пешеходной улицы стояло довольно длинное двухэтажное здание, рядом с которым на отгороженной площадке девушка выгуливала лошадь, держа её за поводья.

Лошадь была высокая, чёрная, с тёмно-коричневой чёлкой, гривой, с длинным хвостом и с сильными, стройными ногами, одетыми в нарядные, белые носочки.

– Лошадка! – радостно воскликнул Павлик, подбежав к забору, который отгораживал площадку для выгула. – Бабушка, а что у тёти в руках?

– Тётю звать наездница, а в руках у неё хлыст, им она управляет лошадью и поводьями – она натягивает их, отпускает, и лошадка слушается, поворачивается направо, налево, или останавливается.

– Слушается, – повторил Павлик, глядя на лошадь, которая лёгкой рысью бегала по кругу.

Двери в конюшню были открыты, у входа сидел мужчина в униформе. Спросив его разрешения, Елена Сергеевна и Павлик вошли внутрь.

По центру конюшни шёл длинный, широкий коридор, по обе стороны которого располагались похожие на комнаты секции, верхняя часть которых представляла собой решётку из металлических прутьев.

– Видишь, Павлик, – объясняла Елена Сергеевна, – каждая лошадка стоит в отдельной секции или комнате, она называется…

– …денник, а я конюх – человек, который ухаживает за лошадьми, – вступил в разговор подошедший мужчина в униформе. – Меня звать дядя Миша, а тебя, малыш, как?

– Павлик.

– Хочешь угостить лошадку? Её звать Зорька.

– Хочу, – глаза Павлика загорелись.

Дядя Миша достал из кармана морковку и протянул её Павлику:

– Положи морковку вот сюда, на эту площадку на ограждении, – сказав это, он приподнял Павлика, и тот положил угощение между широко расставленных металлических прутьев решётки.

А Зорька уже ждала, аккуратно взяла морковку мягкими, большими губами и тут же, громко хрустя, съела её. Павлик рассмеялся.

– Чем можно угощать лошадок? – спросила Елена Сергеевна.