Мактуб. Пески Махруса

Пару десятилетий назад Обитель Звезд завораживала своей красотой, хрустальным зеркальным сиянием. Согласно имеющимся у меня фактам, советник короля Аль-Басим погиб здесь вместе со всей семьей во время массовой террористической атаки на Асар в самом начале революции. Правитель тогда уже начал терять разум. Но в настоящее время вслух никто в правительстве не говорит, что аль-Мактум безумен, и у исполнителей абсолютной монаршей власти нет другого выхода, кроме как подчиняться приказам. Тем не менее, новый премьер-министр научился дискутировать и договариваться с правителем, не обращая на себя его гнев.

История умалчивает, как старшему брату Ильдара удалось укротить дикий нрав короля и заручиться его доверием, но отрицать благотворное влияние правительства на внутреннюю и внешнюю политику Анмара бессмысленно. Однако даже советник не способен убедить Мактума остановить кровопролитную революцию в отрезанной провинции. Мне известны причины ненависти короля к Кемару, и я даже частично понимаю ярость правителя. Но разве человек, благословенный Аллахом на властвование, не должен ставить интересы своей страны выше собственных эмоций?

Присев возле разгорающегося с новой силой кострища, достаю из рюкзака бутылку с водой и, сделав несколько глотков, запрокидываю голову и выливаю остатки на опаленное жаром лицо. Прохладные ручейки льются по губам и шее, стекают по груди. Стряхнув ладонью остатки влаги, устремляю взгляд на Эрику, мирно посапывающую в спальном мешке, прикрытую сверху теплым одеялом. С двух сторон от ее головы установлены светодиодные фонари, рассеивающие окружающую небезопасную тьму, в которой с легкостью могут затаиться змеи и скорпионы. По моим ногам пробегает юркая ящерица с черными бусинами глаз, отвлекая внимание от свернувшейся фигурки Эрики Доусон. Разбитые осколочными снарядами двери и окна — слабая защита от оживающей по ночам фауны. Ночевать здесь не менее опасно, чем в открытой пустыне, но, по крайней мере, можно укрыться от песчаной бури.

Я много ночей провел в Махрусе, путешествуя вместе с отцом от одного маленького поселения к другому в поисках работы. Мы спали на голом песке, прикрываясь теплыми куртками. Керосиновая лампа, костёр, разожженный из верблюжьей колючки, фляга с водой, испеченный матерью хлеб, да сумки с инструментами для реставрации мечетей — вот и все наше снаряжение. Пустыня меняет людей, пробуждая дремлющие инстинкты предков-кочевников, научившихся выживать в этих жестоких местах. Оставшись один на один с немилосердной дикой природой, мы достаем из глубин подсознания все то, что уверенно прячем при свете дня в комфортных условиях построенной за пару столетий цивилизации.

Песчаная буря успокаивается, и сразу становится настолько тихо, что любое лишнее дуновение ветра или шорох вызывают во мне тревогу. Я несколько раз обхожу вокруг безмятежно спящей Эрики, чтобы убедиться в отсутствии представителей ночной пустынной фауны. Летучие мыши, полёвки, маленькие жучки и ящерицы не в счет. Они безобидны, в отличие от ядовитых змей и скорпионов.

Проверив безопасность мисс Доусон, я выхожу на улицу, прихватив с собой емкость с керосином. Мне предстоит завершить еще одно неотложное дело. Уничтожить улики и следы нашего пребывания здесь. Запрыгиваю в багги и отгоняю на сотню метров от места нашего ночлега. Въехав в разрушенную хижину с раскуроченным дверным проемом, глушу двигатель.

— Извини, приятель, — бросаю тихо и, с сожалением похлопав по рулю, выбираюсь из салона. Облив керосином старый проржавевший, но не потерявший маневренности джип, который ещё мог бы неплохо послужить нам, отхожу в сторону и поджигаю оставленную влажную маслянистую дорожку. Пламя вспыхивает мгновенно, направляясь к автомобилю, быстро распространятся по салону, слизывая остатки облупившееся краски.

Быстро, не оборачиваясь, я покидаю хижину. Взрыв раздаётся через несколько минут. Как раз в тот момент, когда я подхожу к излучающей мрачный свет «Обители звезд». Через пару часов ветры пустыни занесут следы от шин, огонь погаснет, оставив после себя только груду почерневшего металла.

Эрику не разбудил взрыв, она по-прежнему крепко спит. Вымоталась девочка. Ухмыльнувшись, я возвращаюсь к огню, закуриваю сигарету, задумчиво глядя на кусочек неба, виднеющийся в зияющей дыре под самым сводом. Яркие, словно умытые, звезды мигают таинственным светом в насыщенной глубокой синеве. Небо в пустыне совсем не такое, как в городах. В ясную звездную ночь, не затянутое облаками, оно может быть прозрачно-синим, лиловым, фиолетовым, а безлунными ночами — иссиня-черным, зловещим. Млечный путь в легкой дымке, далёкие созвездия и планеты, многочисленные переливы цветов и оттенков — художник во мне не может оставаться равнодушным к первозданной красоте Махруса, наблюдая, запоминая, слушая шёпот песков, используя оставшийся час до рассвета для принятия решений и проработки четкого плана действий.