Мактуб. Принц Анмара

— Ты же у меня не скромная девочка, Эйнин. Откройся мне… везде, — недвусмысленно требует Джамаль, раздвигая ладонями мои ягодицы, пожимая и разогревая их в своих сильных ладонях, вновь заставляя меня жадно хватать ртом глотки воздуха, в котором отчетливо ощущаются ароматы секса.

— Джамаль, я… не могу, и все. Это личное. И у меня низкий болевой порог, — я сама не знаю, что именно меня смущает. Внутреннего запрета нет, просто страшно приоткрыть ему завесу столь интимного момента, да и банальное желание поупрямиться как обычно берет свое. Я люблю, когда он все равно берет от меня то, что ему необходимо. Нет ничего сексуальнее в мужчине, как умение «брать», и я имею в виду сейчас не только женщин. Цели, мечты, личные желания, непокоренные вершины.

— Я помогу тебе, малышка. Обопрись локтями на тумбочку, отставь попку. Так, — приказывает муж, и, взмахнув волосами, я встаю так, как он просит, прогибая поясницу. — Моя красивая девочка, — его ласковый голос немного успокаивает, заставляет ощутить вибрирующее по венам тепло и ощущение полной безопасности. Напряженно сглатываю, замечая, как он забирает из тумбочки пробку, и вздрагиваю с новой силой, ощущая, как он ласкает ее наконечником мою поясницу.

— Обещаю, тебе не будет больно, Эйнин, — предупреждает Джамаль, и влажными пальцами начинает ласкать интимное место между моих ягодиц, безболезненно и аккуратно вводя их внутрь. — Черт, детка.

— Нет, Джамаль. Нет, ну пожалуйста, нет. — вновь протестую я, вымученно извиваясь, прижимаясь сосками к прохладной тумбочке. — Ох, черт, нет. да, — выдыхаю в конце, когда он еще шире раздвигает мои бедра и медленно вставляет игрушку в тугое колечко сжатых мышц. Это не больно, он был прав. Или я достаточно возбуждена и хорошо разогрета для таких безумных экспериментов. Но воздух все равно резко покидает мои легкие, когда по телу плывет острая покалывающая и обволакивающая вены волна, заставляя привыкать к новым ощущениям. Это сильно, трудно передать словами. Пробирает от кончиков пальцев ног до корней волос. И ощущение полной власти Джамаля надо мной туманит разум.

— Ты чертовски горячо выглядишь, Эйнин. Тебе же нравится? Хочешь, я заменю игрушку на свой член? — его теплое дыхание у моей шеи порождает неистовый табун мурашек в области затылка и ключиц, заставляет откинуть назад голову и максимально прогнуться под прицелом его пристального взгляда. Нет ничего лучше, чем ощущать, как твой мужчина любуется тобой, как он безрассудно хочет тебя, как с любопытством разглядывай твое тело со скрупулёзностью ювелира каждый раз, когда видит тебя обнаженной; изучает, будто впервые. Джамаль заражает, заряжает меня совместным и терпким безумием; я млею от одной мысли, что он восхищается мной, и истекаю желанием и нежностью, когда говорит мне об этом вслух.

— Черт, больше не могу просто смотреть, Эйнин. Это больно, моя маленькая кхара, — с утробным рыком сдается Джамаль, и я ощущаю, как его теплые ладони накрывают мои соски, превратившиеся в крошечные чувствительные узелки от соприкосновения с прохладной тумбочкой. Одновременно согревая и растирая их грубыми пальцами, горячим членом Джамаль упирается в мою поясницу. Он тяжело дышит в губы, властным движением ладони обхватывая меня за подбородок и шею, разворачивая мое лицо к себе. Обменявшись с ним томным взглядом, вбираю его язык влажными губами, одновременно протягиваю одну руку назад и нежно обхватывая каменную плоть Джамаля, плотнее прижимая к своим бедрам.

— Я избавлю тебя от боли, Асад, — чарующим тоном обещаю я, нарываясь на его одобрительное горловое низкое рычание, и в необходимом ему темпе стимулирую его член. Сначала я хочу быстро подвести его к кульминации, но, ощутив знакомую мне пульсацию, завожу ладонь чуть дальше, и нежно тяну его отяжелевшие яйца вниз, в наказание выслушивая пару ругательств на арабском сквозь стиснутые зубы. — Всё такие же стальные? — выдыхаю у его губ и игриво улыбаюсь, вновь возвращаясь ко всей длине его плоти. На его рваные рыки я отвечаю протяжным стоном удовольствия и плавно вращаю бедрами, когда горячее семя Джамаля покрывает мою поясницу и бедра.

Из моей груди вырывается нервный смешок, как только наши губы перестают сплетаться в ленивых и нежных поцелуях, чередующихся с дикими показываниями.

— Ты, что, смеешься, детка?

— Просто вспомнила наши игры с кистью в мастерской и твои… штаны, — припоминаю я, замечая, как брови Джамаля стремительно сдвигаются к переносице, а скулы мгновенно заостряются.

— Хватит разговоров, Эйнин. Я все ещё хочу посмотреть твое интимное шоу, — напоминает муж, заставляя мой пульс в разы участиться.

— И многих ты просил о подобном? Играл в такие игры со своими многочисленными моделями? — по-прежнему испытывая боль от незаконченного акта, я беру с бархатного дна ствол, сделанный из материала, имитирующего реальную кожу. На ощупь «друг» хорош, но не сравнить с «оригиналом». Хотя. шучу, разумеется, не сравнить.