Читаем Малабарские вдовы полностью

Малабарские вдовы

– Первую задачу Мукри-сагиб уже решил, переговорив с вами, разве нет? – спросила Сакина.

Первин поняла, что от Сакины ускользает очевидная деталь.

– Видите ли, не он тут главный. Мутавалли вакха всегда была Разия-бегум.

Вид у Сакины сделался такой, будто ее ударили под дых. Прерывисто вздохнув, она спросила:

– Вы о чем? Разия помогает распоряжаться вакфом, но это всегда был фонд моего мужа. А теперь управление им, разумеется, перешло к Мукри-сагибу.

– Нет. В документах в качестве мутавалли – администратора, который всем распоряжается, – значится ее имя.

Сакина ей явно не верила.

– Распоряжаться может женщина?

– Согласно магометанскому закону, пол и религия мутавалли не имеют значения. Я должна буду спросить у Разии-бегум, считает ли она, что средств вакха хватит сразу на обе задачи. Ознакомившись с бухгалтерией, она, возможно, решит, что на два направления деятельности средств недостаточно.

Сакина устремила на Первин умоляющий взгляд.

– Что же нам тогда делать?

Первин смутилась: указывать Сакине она не могла, а новые сведения явно повергли вдову в смущение и горе.

– Давайте по порядку. Вы по-прежнему считаете, что весь ваш махр следует передать в вакф?

– Я не знаю. – Голос дрожал, будто Сакина сейчас заплачет.

– Мне очень жаль, что я так вас удивила, Сакина-бегум. – Первин запоздало поняла, что своими словами про статус Разии могла спровоцировать семейный раздор. – Я думала, вы об этом знаете.

Сакина утерла слезу со щеки.

– Теперь я поняла, почему вы хотели поговорить с нами по отдельности! Двум из нас вы принесли дурные новости, а одной – хорошие.

Первин опасливо осведомилась:

– Что вы имеете в виду?

Опустив глаза, Сакина пробормотала:

– Я думала, что покойный муж со всеми нами поступил по совести, но если он отдал вакф Разии, значит, ее он любил сильнее. А как она может принять разумное решение, если знает о жизни даже меньше, чем я и Мумтаз?

Если Мумтаз зарабатывала как музыкантша, она наверняка знавала тяжелые времена. И, видимо, житейски довольно опытна, но при этом неграмотна – значит, быть мутавалли не может. Чего Первин не понимала, так это почему Сакина так верит в собственные силы.

– Сакина-бегум, а вы разве не выросли в зенане?

– Да, но в Пуне у нас был большой дом, к нам постоянно приезжали родственники, то одни, то другие. Мы жили счастливо. Всему, что знаю, я научилась у отца, братьев, двоюродных… – Она осеклась, лицо залилось краской.

Сакина, видимо, смутилась, потому что создала впечатление, что выросла в обстановке более свободной, чем нынешняя. Пытаясь проявить понимание, Первин произнесла:

– Для вас это, видимо, были очень счастливые времена.

Сакина негромко продолжила:

– Дети всегда счастливы, если рядом есть братья и сестры, с которыми можно играть. Именно поэтому я и хочу, чтобы дочери и сын жили рядом с Аминой и своими тетушками. Именно поэтому я за сильный вакф. Он нас объединяет. И ни у одной из нас, жен, не должно быть главенства над другими.

Первин накрыла ладонь Сакины своей, думая, что теперь понимает, почему вторая жена называет первую просто по имени – при том что Первин, юрист, обслуживающий семью, не имеет на это права.

– Мы не можем изменить решение вашего мужа, который передал управление вакфом Разии-бегум. Я бы посоветовала вам переговорить с ней о том, не изменились ли ее намерения касательно того, как им распорядиться. Обдумайте не спеша, готовы ли отказаться от своей доли. Если вы решите не передавать деньги и драгоценности в махр, они могут стать для вас финансовым обеспечением, а для ваших дочерей – наследством.

Сакина сбросила руку Первин, потянувшись к изумрудному ожерелью. Взяла изысканное украшение так, что камни заиграли в неярком свете, просачивавшемся сквозь джали. Первин казалось, что Сакина не хочет расставаться с драгоценностью. Но она уже озвучила возможность выбора – теперь выбор делать вдове.

Первин достала из портфеля свою визитную карточку, положила ее на серебряный поднос рядом с фалудой, к которой Сакина так и не притронулась.

– На визитной карточке есть мой домашний и рабочий телефон, мой почтовый адрес. Если вы сочтете, что хотите поговорить лично, я приду снова.

Сакина покачала головой.

Первин взяла портфель, встала, готовая уходить, вгляделась в женщину, которая медлила, прежде чем спрятать украшения. Сакина нежно оглаживала ожерелье пальцами, как будто взвешивала что-то куда более весомое, чем двадцать четыре карата.