Малабарские вдовы

Ваше щедрое пожертвование в сто рупий от мая 1918 года пришлось очень кстати. Я смог обеспечить одеждой пятерых ветеранов, купить десять тростей и три инвалидных кресла. Следуя вашему предложению, мы продолжаем выдавать возвращающимся домой рядовым по сто рупий, которые они могут потратить по своему усмотрению, а также просим членов их семей, у которых есть особые нужды, присылать нам заявки с подробностями.

Первин перевернула страницу, прочитала еще одно письмо капитана Али:

Мистер Бхатия проливал слезы благодарности, узнав, что вы оплатите школьное обучение сына и дочери рядового Бхатии. Его жена отправила вам прочувствованное письмо, которое я прилагаю. Миссис Фарид, ваши вопросы касательно нужд членов семей не доставляют мне никакого беспокойства. Они помогают мне лучше понять характер моих бойцов и то, сколь многим они пожертвовали ради служения государству.

– Когда война закончилась, капитан Али приехал сюда, чтобы отдать моему мужу и мне дань уважения; он объяснил, что нужд по-прежнему много. Да, война закончилась, но бойцы продолжают выписываться из госпиталей, им нужны оборудование и лечение, которые армия им предоставить не в состоянии.

– Капитан Али несколько недель назад приехал поговорить с амми, но Мукри-сагиб не позволил, – сообщила Амина, повторив то, что Первин уже слышала от Сакины.

– У нас иддат, – строго напомнила дочери Разия.

– А я видела капитана через джали, амми. Он красивый, прямо как король!

– Амина! – укорила ее мать.

Первин подумала, что у женщин должно быть право разговаривать через джали с мужчинами, если речь идет о важных семейных делах. Но это лишь по касательной относилось к их разговору.

– Разия-бегум, поскольку вы – мутавалли, все решения по вакфу принимать вам. Но, как бы оно ни было, суд вряд ли без дополнительных вопросов поменяет выгодополучателя от средств вакха. Я сообщаю вам это на основании предыдущих судебных решений.

Разия глянула на нее едва ли не сердито.

– Вы говорите так, как будто это простое дело. Как я могу настаивать на своем в присутствии Мукри-сагиба?

– Мне кажется, вы неверно трактуете ситуацию, – мягко произнесла Первин. – Ваш муж назначил его служить интересам семьи.

– Мукри-сагиб – распорядитель имуществом, то есть исполняет в доме обязанности старшего мужчины. Заправляет всем. Если ему не понравится мое поведение, представляете, что он может сделать, когда в следующий раз пойдет в банк снимать для нас деньги? Банкиры выполняют все его распоряжения.

Первин вдруг стало не по себе. Она ведь видела гроссбух Разии – но там все записи от руки. Не исключено, что мистер Мукри уже и так снимает деньги без ее ведома.

– А что будет с деньгами на еду и одежду, если он рассердится? – Разия заговорила громче. – Будут ли у нас средства, чтобы платить за электричество в доме, за работу вентиляторов? Дети уже остались без гувернантки.

– Вы о чем думаете, мисс Мистри? У вас лицо очень сердитое. Вы обиделись на амми? – встревоженно спросила Амина.

– Нет, я не обиделась. С распорядителями имуществом часто случаются такие вещи.

Первин попыталась разжать челюсти. Она подумала о том, что вдовы могут подать иск об отстранении Файсала Мукри от должности. Шансов на успех будет больше, если их решение будет единодушным и если удастся представить убедительные доказательства его злоупотреблений. На подготовку уйдет не меньше месяца, а потом дело будет много месяцев дожидаться суда. Как вдовы будут жить все это время?

– Вы очень многое можете сделать, – продолжила она, доставая договор на махр, который они пока не обсудили. – Нам нужно поговорить о доле, которую вам пообещали при вступлении в брак.

– Клочок заболоченной земли рядом с текстильными фабриками, – небрежно произнесла Разия. – Вряд ли он дорого стоит.

– На деле – дорого. Землю застроили, там стоят две ваши семейные фабрики.

Плечи Разии от изумления поползли вверх. Она вгляделась в Первин, словно пытаясь понять, правду ли та говорит.

– Это значит, что фабрики тоже принадлежат амми? – голосом звонким от волнения спросила Амина.