Малая Родина

Если посмотрим в прошлое и вспомним Гражданскую войну, то мы увидим, что в большинстве районов были почти полностью уничтожены все производственные мощности. Не было лошадей, массовая разруха… Но через несколько лет производство и хозяйства были восстановлены. И опять возникает вопрос: почему?

Историки говорят, были другие люди, были крестьяне в полном смысле этого слова. Крестьянин был человеком, который не ждал, что кто-то придёт и за него все это сделает, и кто-то даст ему денег и т. д. Совершенно справедливо, что тогда у крестьян была система общественной и экономической саморегуляции. Крестьяне были объединены в крестьянские миры, в общины. Это делала вся мужская часть населения. Был сход, на котором избирали старосту. Он не говорил, что надо делать. Это в процессе обсуждения выяснялось, что надо делать.

Видимо, следует уточнить, что означает термин «община». Вообще-то, термин неудачный, тем более применительно к современной ситуации. Он пугает и отталкивает людей. Не следует смешивать старые и нынешние понятия. Община – такой организационно-правовой формы сегодня нет. А раньше общины были наделены реальным смыслом. Сегодня община – это, как правило, или общественная организация, или ТОС, или вообще не понятно что. В настоящее время такой термин не употребляется.

Кроме самоуправления, у крестьянского сообщества в прошлом была ещё очень мощно сформирована коллективная производственная деятельность. Но крестьяне объединялись только тогда, когда это им было действительно нужно. Там, где они могли делать что-то сами, они делали сами. Скажем, у каждого хозяина был свой надел, и, если человек мог работать на нём сам, он работал сам.

А вот то, что нужно сделать коллективно, чего нельзя сделать в одиночку, крестьяне делали сообща. И сообща продавали то, что они сделали. Формы кооперации существовали самые разнообразные, а в настоящее время эти формы мы называем кооперативами. Они возникали стихийно, и крестьяне находили рынок сбыта продукции в Петербурге, в Москве и даже во Франции.

А теперь посмотрим список промыслов, которыми крестьяне Сольвычегодского уезда Вологодской губернии (куда входила деревня Новошино) занимались в конце прошлого века: 38 видов промыслов, начиная от производства гармошек, саней, экипажей и т. д.

В этой связи интересно заметить: а почему мы сегодня, говоря о возрождении деревни, говорим только о том, что надо восстанавливать сельское хозяйство? На мой взгляд, надо понимать, что сегодня деревня на одном сельском хозяйстве не проживет, так как никогда сельское хозяйство не было рентабельным и никогда сельское хозяйство не было единственным занятием крестьян. Надо честно признать, что такую ситуацию создало советское время. А крестьяне в XIX веке зимой ходили в Петербург, занимались вот этими десятками видов промыслов, в том числе извозом, заготавливали дрова, кузнечеством, ткачеством, изготавливали валенки и т. д. У них всегда было несколько видов деятельности, и это делали здесь, а не где-то за тридевять земель, а именно здесь, у нас.

А теперь давайте вернёмся к 1920-м годам, и мы увидим, что крестьяне без каких-либо инвестиций, без какой-либо поддержки, сами, голыми руками, за несколько лет восстановили полностью производство, товарное производство. В 1924 году был восстановлен уровень производства

1913 года, потому что были люди, которые работали. Была сформирована, какая-никакая, но социально-экономическая система саморегуляции. И крестьяне сами регулировали свою жизнь, сами ее организовывали.

А что произошло позже? Потом произошла коллективизация, когда часть крестьянства назвали кулаками, и часть таких людей была уничтожена, а другую часть загнали в колхозы. Колхоз – это вроде бы кооператив, в котором все были рабами. И потом еще десятилетиями выжимали все соки из деревни. И надо сказать, выжали их (многочисленные налоги)!

Последние десятилетия советского периода уничтожили остатки самоорганизации, но при этом развратили тем заработанным благополучием. Люди разучились действовать самостоятельно, разучились отвечать за себя, разучились взаимодействовать. Деревня была частью огромной системы, в которой все указания приходили сверху. Когда эта система рухнула – рухнула и деревня.

И что мы сегодня имеем? У нас почти нет людей, способных самостоятельно организовываться, взаимодействовать, сообща ставить и добиваться своих целей. Здесь развал на уровне деревни, на уровне «деревня – район», на уровне «район – область», на уровне «район – район». Поэтому сегодня очень актуальны вопросы местного развития.

Одна из задач местного развития состоит в том, чтобы создать местную систему самоуправления. А во-вторых, надо создать систему разумной государственной поддержки, то есть поддерживать не всех подряд, а поддерживать те структуры, те деревни, которые активно работают и пытаются увеличить количество перерабатываемых ресурсов.