Малахит

Сзади подошла Липа, но он был так заворожен видом безжизненного тела, что вздрогнул от испуга, когда она дотронулась рукой до его плеча.

Липа была очень слаба. Рука ее, которой она опиралась на клюку, дрожала от напряжения, ноги едва держали, и для того чтобы опуститься на колени рядом с Бронзой, знахарке пришлось вцепиться в рукав Веточкиной куртки.

Она приложила ухо к груди старухи, провела пальцами по ее шее, подняла веки и вгляделась в глаза. Потом зачем-то пошелестела в воздухе мешочком, набитым сухими травами, и только после этого расстегнула рубаху и осмотрела рану. Веточка с отвращением смотрел, как она запускает палец в отверстие, оставленное оружием чужаков, и чувствовал тупую боль в собственной груди, будто это его рану тревожат скрюченные старческие пальцы.

— Жива, — сказала Липа наконец. — Но очень слаба. Кусочек железа попал в плечо и остался внутри. Надо развести здесь костер и нагреть воды. Может быть, я смогу ей помочь.

Веточка принес дрова. Он сбегал за котелком и набрал в ручье воды. Потом сотни раз — вниз-вверх по ступеням — мальчишка бегал в землянку за травами, за ножами, за мисками и чистыми тряпицами. Он весь отдался этому сладостному занятию — тупому исполнению чужих приказов, ни о чем не думал и начал чувствовать себя лучше.

Близко к Бронзе Липа его не подпускала. Он видел, как знахарка деловито колдует над телом старухи, как греет в огне костра нож. Потом услышал слабый крик, который сменился тихим, непрерывным стоном. Окровавленный нож полетел в траву, Липа забормотала заговоры, принялась втирать в рану мазь, лила Бронзе в рот отвар, и бормотала все громче и ритмичней. Веточка смотрел на это из-за куста. Он волновался и от волнения одну за другой запихивал в рот крупные земляничины. Мальчишка ел неряшливо, не обращая внимания на то, как он ест, и в уголках его рта коркой застывал багрово-красный земляничный сок.

Стих ветер. Солнце, готовясь спать, расстелило на верхушках сосен золотую перину. Умолкли насекомые, и только трели птиц отчетливо и ярко звенели над вечерним лесом.

Липа укрыла Бронзу овечьей шкурой, сама легла рядом на спину, вытянула руки вдоль тела и лежала так, не шевелясь.

Веточка подождал немного, потом подошел посмотреть. Обе женщины спали. Они дышали ровно и глубоко. Пламя костра лизало днище котелка, в котором кипел отвар. Густой белый пар поднимался над бурлящей водой и, отлетев от костра и еще не успев рассеяться, окутывал старух. Веточка принюхался и счастливо улыбнулся. Пар пах счастьем, покоем, тишиной. Мальчику захотелось спать, но он знал, что должен сделать очень важное дело. Веточка пошел прочь от землянки.

Он направлялся к усадьбе Алмазника. Небо впереди было еще светлым и застенчиво-розовым, а за спиной уже всходила первая бледная звезда. Каждый звук слышался теперь отчетливо, и еще издалека Веточка услышал беспокойное ржание коней и скрип тяжело груженых телег.

Из леса мальчишка следил за тем, как пять повозок медленно выезжали из Торговцов. По десяти небольших сундуков стояло на каждой телеге. А на первой с замиранием сердца Веточка увидел Золотко. Она показалась ему совсем маленькой и хрупкой. Может быть, все дело было в том, как сильно, по-детски, прижималась она к женщине, сидящей рядом, и светлые тонкие волосы девочки на темной ткани плаща казались светом, исходившим из материнской груди.

Сердце Веточки радостно забилось: значит все-таки они не во всем наврали, значит мама Золотко на самом деле была у них. И теперь, в плену, девочка казалась такой счастливой, что Веточка едва не заплакал. Но он все равно чувствовал себя обязанным выручить ее.

Телеги медленно двигались по дороге. Кони тащили их с трудом. Охраняли телеги только торговцы, из чужих здесь был один Берковский. Алмазник широко шагал рядом с ним. Оба глаз не спускали с Золотка. А она не смотрела ни на кого, кроме матери. Глядела ей прямо в глаза, проводила рукой по щеке, а потом прижималась к ней лицом и крепко-крепко обнимала, так что белые тонкие ручки белели еще сильнее.

Вскоре из-за деревьев показались вековые дубы и страшные стены Малышневки. Мокрая трава хлестала по высоким деревянным колесам телег, роса смывала с них пыль, собранную на дороге. Веточка со страхом смотрел, как обоз исчезает за высокими воротами. Но ему некуда было больше идти, и он пошел следом.