Малавита - 2

— Джек! Неужели ты хочешь, чтобы я пожалел о нашем сегодняшнем соглашении?

— Тебе-то не о чем жалеть, Джерри. А вот я жалею.

Бэль уже присутствовала при таких гангстерских разборках и знала, что произойдет дальше: после перебранки на деловые темы будет поднят вопрос возраста.

— Ты еще сосал грудь твоей матери, когда появился первый крэк и я начал работать с ним в Бруклине.

— Иди отдохни, Джерри. У нас на Сицилии еще умеют уважать старших…

Тон разговора повышался, обвинения сыпались одно за другим в строго установленном порядке. Тема возраста повлекла за собой другую, неизбежную, но более деликатную — тему корней.

— Вся моя семья начиная с девятнадцатого века состояла в Братстве, — сказал Джакомо. — А твой дед по отцу вроде был нотариусом? Что, не так?

— Пора тебе выходить из средневековья, Джек. Загляни как-нибудь к нам, в третье тысячелетие, всего каких-нибудь пять часов лёта.

Бэль подлила себе еще лимонного ликера, а тем временем дело дошло до степеней и званий.

— Это правда, что я слышал, Джек? Говорят, ты был принят в клан в ту пору, когда твой отец сел на восемь лет в кресло босса? Если бы не это, ты до сих пор возился бы с контрабандными «Мальборо»? Или я ошибаюсь?

— А тебя, кажется, называют не иначе как Джерри-заложник? В случае войны кланов это тебя отправят к врагам в обмен на кого-нибудь более стоящего.

Бэль увидела, как рука Джерри легла рядом с серебряной вилкой, в то время как Джакомо придвинул свою поближе к ножу для рыбы. Она подозвала официанта, чтобы тот убрал со стола.

В ста метрах от нее Квинт пытался предугадать, как станут разворачиваться события после официального столкновения двух семей. Лишившись поддержки сицилийского клана, Бруклин станет искать партнеров на востоке, чтобы те открыли для него путь к таиландскому героину. Джерри обратится за помощью к своему другу Юрию Быкову, который возьмет на себя доставку товара, но взамен потребует содействия в поставке оружия в страны Латинской Америки. Со своей стороны, сицилийцы, оставшись без материальной поддержки американских семей, не смогут больше контролировать свои инвестиции в американские казино и будут вынуждены обратиться к китайским триадам в Нью-Йорке, за что помогут им проникнуть через люксембургские холдинги в Европейское сообщество для отмывания денег.

А за столиком в это время Бэль размышляла, что же в мафиозной шкале ценностей стоит выше звания. Она решила, что кровь. И тут же получила подтверждение своим мыслям.

— Как поживает твой брат Берт? — спросил Джакомо. — Он по-прежнему лечится в той клинике, что специализируется на синдроме Туретта? Будь осторожнее, я слышал, это болезнь наследственная.

— Скажи-ка, Джек, старики судачат, будто ты как две капли воды похож на Мясника Калоджеро. Он ведь был телохранителем твоего отца, но говорят, тело твоей матушки он охранял с большим успехом…

Катастрофический сценарий Квинта набирал силу. Чего не знал Костанца, но чего ФБР опасалось уже несколько месяцев — это то, что Быков со своими молодчиками перехватил груз обогащенного плутония и собирался превратить его в ядерные боеголовки. Однако ему трудно было реализовать их, не переполошив русские органы, а потому, действуя за спиной у американских друзей, он собирался предложить своим новым латиноамериканским партнерам пятьдесят процентов прибыли, если те найдут ему на эти боеголовки покупателя. Пройдет совсем немного времени — меньше, чем потребуется, чтобы уничтожить всю планету, — и он выйдет на какую-нибудь мировую державу или террористическую организацию, готовую к их применению.

Костанца и Реа зашли в своей ссоре так далеко, что уже близилась развязка. Единственной возможной почвой для последнего выпада, решила Бэль, может быть только честь.

— А скажи мне, Джерри, говорят, в деле об ограблении банка «Дель-Эстеро» все получили по пять лет, а вот ты не пробыл и десяти минут в кабинете следователя. Копы даже отвезли тебя домой на своей тачке.

— И это ты мне говоришь, Джакомо Реа? Самый уважаемый киллер Средиземноморья? Слышал я, что всех твоих жертв находят с пулей промеж лопаток.

Трое мужчин за соседним столиком, держа палец на спуске, жадно ловили каждое слово из ссоры боссов, предвкушая уже, как будут рассказывать о ней у себя дома. Все опасные темы были затронуты, вся желчь излита, не осталось ни одной недомолвки. Значит, война?

Однако Бэль не слышала еще самой главной запретной темы, которая ставилась превыше всего — возраста, корней, званий, крови и чести. Это была тема мужской силы.

— Не пытайся увести эту девушку, Джакомо, ты ведь даже не знаешь, что с ней делать.

— …?

— Ты не любишь женщин, это все знают, правда, я не уверен, что ты любишь мужчин. Так что я не допущу, чтобы такая чудесная девушка, как эта, попала в лапы типу, который неизвестно что любит.

— Джерри, я любил только одну женщину — твою жену. А что ты скажешь, когда узнаешь, что в прошлом сентябре, когда ты вел переговоры с семьями из Майами, я снимал бунгало на Барбадосе, на пляже отеля «Кобблерс-Коув»? Ну-ка, где была в прошлом сентябре твоя распрекрасная Аннунциата, Джерри?