Мальчик-бродяга

Я нагрузил на бывшую Нюсину лошадь оружие и золото, упакованное в плотные мешки и понял, что еду, вино и другие вещи нам девать некуда. Пришлось покупать вторую вьючную лошадь. Мы договорились с небольшим караваном, я заплатил хозяйке за четыре перегона, и мы поплелись неторопливо, несмотря на наших хороших лошадей. Ни Нюся, ни я не стали носить в дороге новые костюмы. Подружка не стала даже отремонтированной кольчугой сверкать, в магической лавке ей продали защиту, которая гарантировано выдерживала три выстрела из арбалета в упор. Тренировки с охранницами каравана показали, что сила, скорость и ловкость Нюси резко выросла, ей не было равных. Моя подруга недолго ходила с задранным вверх носом, я быстро указал ей её место. Нюся обиделась, ночью в городе была холодна, только куни её растормошила, и жуткий оргазм она восприняла, как предательство тела над разумом.

– Никогда! Никогда так больше не делай! Если ты видишь, что я тебя не хочу, то дай мне насладиться обидой. Это хуже, чем изнасилование, – заявила Нюся.

– Тебя в молодости насиловали?

– Ты прекрасно знаешь, что нет! Я абстрактно. Есть такая поговорка.

Утром Нюся продолжала дуться. Мы завтракали молча.

На дороге Нюся уехала вперед, с пятеркой непосед. Договорилась с начальницей охраны, и та включила её в состав дозора. Я ехал так, чтобы видеть Нюсю, но на мне были еще и вьючные лошади.

Всё прошло без происшествий, вечером мы попрощались с начальницей охраны, а утром встали пораньше, и отправились догонять свой караван.

Догнали мы его за пять перегонов от Мокко. С приближением к столице города становились крупнее, отели роскошнее, рестораны изысканнее. Когда мы заехали в город, караван уже разместился в отеле на окраине, на самом выезде из города. Нюся не первый раз ехала в Мокко и отель был ей знаком. Сам караван останавливался на постоялом дворе, в отеле ночевали только хозяйка, начальница охраны и те, чьи заработки могли это позволить. Мы заняли лучший, из свободных номеров, отеля. Нюся не стала тратить время на ванну, она умылась, переоделась в свою новую шикарную одежду, выпросила себе серьги с топазами и пошла навещать руководство. Пробежав но номерам, Нюся оседлала новую лошадь, проехала двадцать метров до постоялого двора, и произвела там фурор. Её подружки мгновенно побросали все дела и высыпали во двор. Все кричали что-то, делали это одновременно, и понять ничего было нельзя. Нюся не слезала с лошади четверть часа, чтобы все могли оценить её новый статус. Лошадь, седло, костюм, серьги, цветущий вид Нюси – это всё разбиралось в деталях. Завершающим аккордом, как обычно, послужили три дюжины бутылок вина.

Я в это время развлекал в ресторане руководство каравана.

– Как же здорово, что Нюся выкарабкалась! – сказала начальница охранниц, наслаждаясь ароматом дорого вина, – Мы с её матерью близко знакомы. Как представлю себе разговор с подругой, мороз по коже.

– Нюся живучая! Вся в мать, – сообщила хозяйка каравана, прожевав большой кусок бифштекса, – Помню ей саблей, вот такую рану поперек спины сделали. Магиня зашила, в фургоне повалялась на животе десять дней, даже не загноилась.

– Повезло тебе, Фил. Нюся так тебя любит, расцвела, превратилась в красотку. Мне кажется, что у неё грудь немного больше стала. Она беременная?

– Я не спрашивал, но настроение у неё скачет. Возможно, – сообщил я.

Мы еще немного поговорили о Нюсе, о её ране, о её прекрасной наследственности. Я сообщил, что намерен заботиться о ребенке. Это вызвало восторженные охи и ахи.

Нюся пришла в отель после полуночи. Пьяная, счастливая, позабывшая свой номер. Она подняла на ноги всех служащих отеля и разбудила половину постояльцев. Затем, Нюся долго снимала подштанники, показала богатый запас ненормативной лексики, что звучало из её красивых уст вполне приятно.

Посреди ночи Нюся захотела в туалет, запуталась в подштанниках, упала на пол, чем меня разбудила. Мне пришлось отнести её на руках. Она долго-долго журчала, вцепившись в меня, говорила, что любит меня, и ей ничего в жизни не надо, лишь бы я был рядом. Я отнес её на кровать, стащил подштанники, улегся рядом и немного потискал грудь. Начальница охранниц оказалась права.

Утром Нюся была свежа, как только что распустившийся цветок. Пробитая арбалетным болтом, печень работала на удивление прекрасно, вечером Нюся не принимала ванну, но она пахла свежо.

Мы немного провозились, особенно за завтраком, у Нюси прорезался аппетит. В результате нам пришлось догонять караван.

Встречали нас веселыми шутками, и одобрительными возгласами. Я ощущал себя несколько неловко, то ли новой лошадью Нюси, то ли дорогими серьгами, то ли редкой саблей. Странно, но равное к себе отношение я чувствовал только со стороны хозяйки каравана и начальницы охранниц. Магиня слегка побаивалась меня, это было неприятно. Мне всегда было неприятно, когда кто-то меня боялся. Я знал людей, кто любил, чтобы их боялись, ничего, кроме брезгливости во мне они не вызывали.