Мальчик из другой эпохи

Стивенс рассказал про Службу опеки, про суд, про всё. Он не стал ничего скрывать, зная, что с Риком не нужно сюсюкать и приукрашивать. Мальчик слушал, насупившись, шмыгал носом, иногда кивал, когда Якоб спрашивал: «Понимаешь?».

– А папу я попросил не выпускать с линкора, – сознался в своем коварстве адвокат. – Он же у тебя воин, таких бы дров наломал, чтобы вернуть тебя. Может, и забрал бы, а мы потом могли бы проиграть дело. Лучше уж ночку потерпеть, но потом всегда вместе, чем устроить драку и всё потерять, как ты считаешь?

– Папу боги любят, он всё равно всех бы победил, – уверенно заявил Рик.

– Угу, а потом полиция бы победила папу, и неизвестно, что было бы дальше, – буркнул себе под нос Якоб. – Когда воин один против всех, ему ни один бог не поможет. Вы, Сатторы, горячие головы, вон, чего ты наобещал мне и всем, кто заходил к тебе.

И Георг такой же. Вроде и не родные, а натура одна, – мужчина усмехнулся. – Вот уже точно вам судьба была встретиться. Поверь мне, малыш, если ты сейчас успокоишься и наберешься терпения, завтра я сделаю всё, чтобы ты вновь был с папой. А я могу очень и очень не мало. Мне нужно лишь, чтобы вы оба вели себя благоразумно.

– Я попробую, – проворчал мальчик. – Только пусть с глупыми вопросами не пристают.

– Нужно на них ответить, – серьезно ответил Стивенс. – Если промолчишь, они напишут, что ты не готов к общению с другими людьми, а это ведь не так. Ты же славный парень, просто разборчивый и кого попало к себе не подпустишь. Но эта беседа важна для нас. Честное слово.

– Но я же уже отвечал…

– Потерпи, скоро от тебя все отстанут, еще немного потерпи.

– Я попробую, – вздохнул Рик. – А ведьма…

– Она не ведьма, малыш. Просто злая и вредная женщина, только и всего, – улыбнулся Якоб. – Кстати, Жюльет переживает за тебя. Она просила передать тебе, что уже соскучилась и будет рада снова поиграть с тобой.

– Жуля хорошая, – улыбнулся Рик. – А это ее… У-у-у.

– Мы их всех накажем, – шепнул мальчику на ухо Стивенс. – Обещаю. Всех, кто тебя обидел, и Жюльет тоже. Не прощу.

– Честно? – глаза мальчика зажглись огоньком предвкушения.

– Клянусь, – заверил его Якоб. – Ну что, позовем психолога?

Рик кивнул, затем потянулся к уху мужчины:

– Яша, я еще кушать хочу. Они приносили, но я в них еду кинул, а есть хочу. Очень. И пить. А еще это… – и он стыдливо потупился.

– В туалет?

– Угу.

– Сейчас всё сделаем, – Стивенс весело подмигнул, ссадил мальчика с колен и направился к двери. – Мегуми, вы там? – дверь открылась, и к ним вошла дежурный инспектор. – Мы готовы к диалогу. И еще… где у вас тут уборная?

– Так вот же дверь, – она указала за спину адвоката.

– Рик… – Якоб обернулся, но мальчик, услышавший, где находится нужная ему дверь, уже семенил в указанном направлении. Адвокат хмыкнул: – А вы говорите – дикарь. – Мегуми Янак хмыкнула и развела руками, повинно склонив голову.

Линкор «Свирепый» притих в священном ужасе, коммандер Саттор проснулся. Георг открыл глаза, с минуту смотрел в потолок, пытаясь понять, где он. Затем сел, потер лицо, огляделся и…

– Охренели, уроды?! – рев полковника сотряс переборки.

– Мама, – сглотнул капрал Бржиза – детина за два метра ростом и почти столько же в плечах. Он прикрыл рот ладонью и как-то очень по-бабьи произнес: – Ой, что бу-удет, о-ой-й…

– Ли-и!!! – продолжал грохотать Саттор. – Где ты, скотина?! Я же тебя на изнанку выверну! Ли!

– Твою ж мать, – первый помощник, получивший сообщение от капрала, уже стоял на пороге гауптвахты. – Вот же твою мать. Да на хрен… твою мать.

– Войдете? – с ужасом спросил Бржиза.

– Ага, уже бегу и спотыкаюсь, – ответил осторожный Андреас. – Пусть первая волна схлынет, потом рожу покажу.

– Вот и правильно, – согласился капрал и снова прикрыл рот ладонью, потому что из карцера неслась уже отборная матершина.

Коммандер дотошно, во всех подробностях, красочно и с душой пояснял, что он сделает со своим первым помощником. Майор похлопал ресницам, впечатленный вдохновенной речью полковника.

– Вот это фантазия! – с неожиданным восхищением произнес капрал.

– Красиво излагает, – согласился Ли.

Затем за дверью загрохотало. Бржиза прислушался. Последовал следующий удар, еще и еще, затем грохотало же без перерывов:

– Койку выбивает, – удовлетворенно произнес капрал. Из карцера донесся затяжной ты-ды-ыж! – Вот это упорство! Не человек – гигант, гигантище! Точно свернул. Даже мне не удавалось, а полковник смог!

– Думаешь, койку своротил? – засомневался майор.

– Да точно говорю, – уверенно кивнул Бржиза.

Это было легендой линкора и любимым развлечением арестантов и их охранников. Койка в карцере крепилась к переборке особым способом. Чтобы снять ее, достаточно было открыть замки, но без электронного ключа лежак держался мертвой хваткой. Рассчитано это было на горячие головы, которые в обиде и ярости, а также с пьяной дури любили громить казенное имущество. Однако говорили, что снести койку можно, если ударить по крепежу в определенном месте, и тогда замки открывались сами по себе.