Мальчик из джунглей

Прямо в глаза тигру я, естественно, не смотрел – нет уж, спасибо. Я вообще старался не смотреть на тигра, пока тот наматывал круги вокруг нас с Уной. А то бы точно умер со страху. В собственное мужество я не очень-то верил, поэтому решил сыграть в игру. Притвориться, что тигра, до которого каких-то пара метров, на самом деле не существует. Он придуманный, как в кино или в книжке. Как лев в «Хрониках Нарнии». Как белый медведь в «Северном сиянии»[7]. Воображаемый лев, воображаемый медведь. Тигр смотрит на меня снизу, и мне страшно. Но это ненастоящий страх, ведь тигр-то ненастоящий! Такой страх мне даже нравится. Я прекрасно понимал, что это чистой воды притворство, всего-навсего простенькая уловка. Но, как ни удивительно, она работала.

Когда тигр подошёл совсем уж близко, Уна предостерегающе затрубила. Она не бросилась на противника, только замотала головой, слегка взмахнула хоботом, да захлестала воздух хвостом. Этого оказалось довольно. Тигр облизнул усы, несколько раз недовольно пошипел на нас, крутнул хвостом и неслышной походкой удалился обратно в джунгли. Он ни капельки не уронил своего достоинства. И Уна тоже.

Все остались при своём. Уна побурчала – наверное, в знак ликования, – хлопнула ушами и невозмутимо зашагала дальше, по пути обрывая с веток листья.

– Знаешь, кто ты, Уна? – зашептал я, как только обрел дар речи. – Ты супер-пупер крутая слониха, крутейшая на всём белом свете, вот ты кто. Ты встретила самого опасного в мире убийцу и послала его лесом. И давай снова жевать – хоть бы что тебе! Ну ты даёшь, Уна! Ну ты даёшь!

В ответ она пукнула – в этот раз совсем легонько, но этого хватило, чтобы я расхохотался. Страх, копившийся внутри меня, вырвался наружу, и превратился в смех, и зазвенел под пологом джунглей. А следом за мной захохотали гиббоны и туканы, и вскоре все джунгли наполнились громким радостным смехом.

5 Пир на весь мир

После встречи с тигром я стал осмотрительнее. От Уны старался не отходить больше чем на метр – бог с ними, с мухами, как-нибудь переживу. Раньше я любил шагать впереди слонихи, а теперь остерегался так делать. Да и вообще, от греха подальше я почти всё время ехал на Уне. К тому же с высоты и обзор лучше: если кто-то или что-то приближается, я его не прозеваю. Свои гнёзда для ночлега я стал строить повыше. Уна всегда стояла в дозоре прямо под тем деревом, где я спал. А спал я чутко, прислушивался к каждому шороху – всё ждал, не появится ли тигр.

Но время шло, а тигр как сквозь землю провалился. Беспокойство моё понемногу улеглось. Я всё так же на ночь забирался повыше и всё так же предпочитал ехать, а не идти. Но это вовсе не из-за тигра. Просто обезьяны, которые шныряли вокруг меня, почти не спускались на землю. Я это заметил и решил тоже так попробовать – чем я хуже? А что, вполне разумно. Опасностей в джунглях хоть отбавляй, и тигр – только одна из них. Мрачное это место, джунгли. Даже при свете дня тени здесь глубоки – солнце едва пробивается сквозь густую листву. Всё-таки бережёного Бог бережёт. Буду спать и жить наверху.

Как ни странно, я даже жалел, что тигр исчез. Я надеялся, что он покажется снова. Почти что скучал по нему. Однажды, лёжа в своём гнезде, я вспоминал плакат с тигром. Он висел на стене в нашем классе. Я отчётливо представлял, как падают на него солнечные лучи через окно. Тот тигр с плаката смотрел на меня, в точности как настоящий из джунглей. А под фотографией было стихотворение, нам его задавали учить наизусть. Правда, тогда меня хватило только на первые четыре строчки, а сейчас я вообще мог вспомнить только две. Их-то я и повторял снова и снова, потому что в них так здорово описан тигр, будто поэт сам побывал в джунглях и перевидал целую кучу этих тигров. Ну и Уне стихи, наверное, тоже нравились:

Тигр, Тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?[8]

Уна удовлетворенно побурчала в темноте – наверняка под хоботом улыбается во весь рот. Вот бы прочесть стихотворение Уне целиком; жаль, я выучил только самое начало. Перед сном я попытался воскресить в памяти строчки с плаката. Сначала вспоминались только какие-то отдельные слова и обрывки, а потом что-то потихоньку начало всплывать. Всё-таки стихотворение засело где-то глубоко у меня в голове – если как следует постараться, можно его оттуда вытянуть.

Когда мы снова повстречали тигра, никакого противостояния не случилось. Никто ни на кого не шипел и не трубил. В этот раз мы его нагнали: он шёл по тропе впереди нас. Тигр только оглянулся через плечо, как бы говоря: «Решили идти за мной? Ну и пожалуйста, мне не жалко». Я прямо весь затрясся от волнения, и Уна тоже напряглась, я почувствовал. Но виду слониха не подала. Шла себе дальше как ни в чём не бывало. Так мы и шагали всё утро за тигром по пятам.