Мальчик из Фракии

– Время не терпит. Нужно разделить его с делом, – важно произнес римлянин. – В этом доме отныне предстоит постоянно жить полусотне готов вместе с лошадьми. Раз в тридцать дней они будут уезжать, возвращаться в свои селения. На смену им будут прибывать другие. Когда начнется война, все готы отправятся в поход с князем.

– Они пойдут в империю? – полюбопытствовал мальчик.

– Да, скорее всего. Спать ты будешь вот тут, – Валент указал на шкуру застилавшую лавку у бревенчатой стены. – Вещи сложи прямо под ложем. Дальше я отгорожу комнату для себя. Занимай место, располагайся. Готы скоро придут. Сейчас они охотятся вместе с князем. Они привезут мясо, если повезет. Мы должны сварить кашу. Крупу нам уже прислали. Я сейчас схожу за рабынями. Они помогут.

Мальчик взглянул на мешки стоявшие в ряд у стены. Потом поднялся и принес свою льняную сумку, сшитую им еще летом. В ней лежало немного вещей. Амвросий достал аккуратно завернутый в ткань нож, а сумку сунул под лавку. Шкура, на которую он сел, оказалась большой и теплой. Накрывшись шубой на ней можно было удобно спать, даже если бы погас огонь.

– Чувствую, ты находишь жилище уютным, – заметил Валент. – Больше не хочешь в большие города?

– Только с Давритом и его воинами. Только со склавинами! Им не страшен никакой император. С ними всегда так спокойно, – ответил мальчик, пряча под шкуру любимый нож.

– Этого точно не скажут жители Византии, месяцев так через шесть. Ты же не заметишь ничего стоящего в дыме пожаров и в шуме грабежей. Красоту нужно постигать иначе, с мечом стоит лишь отвоевывать для нее будущее.

7

Десятки художников трудились на лесах у высокой стены.

Разглаживая морщины на гладко выбритом лице ухоженными пальцами, Юстин наблюдал за работой. В молчании за его спиной стояла свита: придворных, гвардейцы, евнухи и рабы. Воздух наполнял вкус горелого масла светильников – работа шла без остановки.

– Я хочу, чтобы всем было видно, что бог и ангелы поддерживают меня, – надорвано произнес император, отвернувшись от стены. – Пусть ангелы окружают меня, словно моя стража. Спишите их с кандидатов, наконец![51] Вот они в белых одеждах за моей спиной! Бог же должен быть надо мной, но лицо его и позу нужно нарисовать милостивую – благословляющую. Это все чего я хочу.

Голос император был дряхлым.

– Да, божественный, – пролепетал низко склонившийся человек.

– Видно это сейчас? – возмутился Юстин, поднимаясь на носилках, которых уже давно не покидал. Ноги августа не ходили, а все тело страдало последствиями прежних невоздержанных удовольствий. – Кто это видит?

– Светлейший владыка, ты прав, как и всегда.

– Кто это? Это ты, Аркадий? – сощурил старческие глаза император.

– Да, божественный.

Толстый евнух в расшитых золотом одеждах цвета морской волны низко поклонился властелину империи. Приятно зазвенели золотые цепи и обручи. Покорность, а с ней и доброжелательность отобразились на светлом лице сановника. Тонкие ароматы источало его вздобренное маслами тело.

– Я не брал тебя с собой! Зачем ты здесь?

– Меня прислал цезарь Тиверий, мой господин.

– Разве я не говорил, что мирские дела не занимают меня по утрам! Государственные вопросы не должны отвлекать меня и в другие части дня.

– Прости мою дерзость, божественный август, но я думаю, что композиции не достает красок. Пурпур слишком затмевает цвета. Если изобразить небо в более темных тонах, то облик фигур лучше выступит на общем фоне.

– Это не будет слишком мрачно, слишком походить на грозу, Лев? – спросил император, щуря полубезумные глаза.

– Нет, божественный, – ответил худощавый человек с черной бородой и маленьким глазами. – Так действительно выйдет лучше.

– Добавьте синего, – повелительно произнес август. – Чего хочет мой сын и соправитель?

– Он принимает делегацию из Маркианополя. Наши люди сообщают: как только господь вновь явит миру весну, варвары перейдут Дунай.

– Как будто этого не происходит каждый год. Их шайки, то большие то малые пробираются к нам ради грабежа. Разве что-то может здесь измениться?

– Вожак задунайских банд Даврит давно мечтает разорить богатые земли Эллады и Фракии. Как только сойдет лед, доносят шпионы, он с большими силами перейдет Дунай. Возможно, все племена склавин последуют за ним.

– И чего же хочет от меня Тиверий? Разве он забыл, что я сказал ему, возлагая на него пурпурную хламиду, а с ней все дела и ответственность.[52]«Если ты хочешь, я существую, если не хочешь – я не существую», – верно?

– Император, на востоке не спокойно. Сасаниды…[53]

– Мне известно, Аркадий. Я много лет несу тяготы правления. Ты даже не знаешь, какая это мука! Только богу и мне одному ведомо, как я страдаю! Наказание за грехи… Все мои болезни – наказание за грехи!