Мальчик из Фракии

Предательски уничтожив силы Валента, провизантийская партия в сенате ничего не добилась. Выиграли лишь лангобарды. Их владения расширялись, все ближе подбираясь к Риму. Август так и не нашел средств на спасение Италии. Только официально запрещенные дружины частных лиц, букелларии, противостояли лангобардам, терзавшим Апеннины.

— Еще раз благодарю тебя, римлянин. Твоя помощь послужит верному делу. Не забывай обид. Все они будут отомщены. Таков закон, данный богами. Таков порядок Перуна.

Валент кивнул в знак признательности.

— Император Юстин укрепил армию римлян, — продолжил прерванную появлением Валента мысль Феодагат. — Казна по-прежнему скупа, но ремонт десятка важнейших крепостей и усиление их гарнизонов она оплатила. Юстиниан оставил империю с силами не более 150 тысяч солдат, половину из которых составляли никуда не годные пограничники. Они способны только копаться в своей земле, выращивать брюкву. Полевые войска и федераты были разбросаны на огромном расстоянии, защищая не только Дунай и восточные земли, но также Италию, Африку и Испанию. Все то, что отвоевал Юстиниану Велисарий.[57]

Тени людей и предметов переплетались на бревенчатой стене. В колебаниях огня они колыхались как темное пламя.

— Перестав платить аварам, Юстин попытался поправить дела с военными силами государства. Ему удалось только сохранить, что имелось. Мощь империи не сократилась при нынешнем августе, хотя и не возросла. Вот только войн стало больше, а деньги наш брат научился видеть лишь во сне. Сейчас Византия увязла в сражениях с персами, а владыка в отчаянии от неудач удалился от дел. Мои люди тоже должны были отправиться на далекий Восток, но это было уже слишком. Не удалось послать нас — пошлют других. Во Фракии и Иллирии останется не больше 15 тысяч хороших солдат, включая гвардию. Численность букелариев у магистров невелика.

— Все балканское войско разделено на три части: придворные отряды, армия во Фракии и армия в Иллирии, — добавил Рыва. — Крепости на Дунае и в горах занимают пограничники, общее их число — приблизительно 30 тысяч, включая Иллирию. Все они распылены по провинциям и собственным поселениям. Своих деревень они не отдадут, но боевой дух у них не велик.

— Это худшие солдаты, каких имеет империя, — уточнил Феодагат.

— Мы знаем. Коровий навоз, а не бойцы, — добавил гунн.

— Что тебе известно о соправителе Юстина? — почесав нос, спросил гота Даврит. Немного раскосые глаза его смотрели проницательно, по скифски хитро.

— Почти ничего. Тиверий такой же дворцовый баловень, как и его приемный отец. Говорят, он добряк. Не так скуп на счет денег. Он не солдат. Авары разгромили его в прошлой войне словно мальчишку. Все чего стоит опасаться — старое римское коварство.

— Разве этим можно нас остановить? — ухмыльнулся Даврит.

— Этого стоит остерегаться, — заметил Валент.

— Тот, кто страшиться коварства врага больше его силы всегда остается трусом, — надменно возразил Боз. — Этому ты хочешь нас научить? Мы, склавины, побеждаем врага, а не прячемся от него.

Валент нахмурился, готовый дать резкий ответ. Но чья-то нога под столом толкнула его. Воспаленный от гнева взгляд римлянина метнулся ища виновника новой обиды. Кто мог им быть?

— У всех племен свои обычаи, — вдруг произнес Феодагат. — Князь для того и собрал подле себя столько воинов, чтобы знать все их, каждый раз поступая мудро.

Даврит кивнул. Сурово посмотрел на Боза.

— Я опасаюсь аваров, князь, — начал Всегорд. — Неизвестно сколько времени Баян будет в неведенье. Тела его посланцев сожжены, а прах их развеян ветром. Но весть все равно долетит до кагана. Он не простит нам…

— Знаю! — прошипел Даврит. — Знаю! Все знаю!

— Мы не слабы, князь! — раздались голоса. — Еще до будущей зимы мы будем пировать в городе Константина за золотыми столами! Что нам Баян!

«Надо отменить поход», — подумал Валент, понимая, что произнести этого нельзя. Феодагат рассказал ему об убийстве послов. Римлянин сразу понял, какая здесь заключена угроза. Аварский каганат был слишком силен, чтобы мириться с дерзостью задунайских племен. Византийская империя ежегодно платила аварам 80 000 динариев. Император не имел сил справиться с могущественным каганом.

Неожиданно взгляды Валента и Всегорда встретились. Оба они прочли в глазах друг друга одну и туже мысль: опасности не избежать, но нельзя идти на Византию, оставляя аварам открытый путь в землю склавин.

— Мне не известно о планах похода, — медленно заговорил Валент, — хотя его цели ясны. Однако оставлять беззащитными свои земли не благоразумно.

— Это так! — поддержал римлянина Всегорд.

— Ерунда! — зашумели вожди. — Если степные шакалы сунутся, то первым делом будут иметь дело с нами! Зачем им идти сюда? Разве они умеют воевать в наших лесах? Их боги сильны только в степи!

— Что предлагаешь, Всегорд? — хмуро спросил Даврит. — Ты самый осторожный из воевод. Объясни, во имя Перуна?

— Не знаю, князь!