Мальчик из леса

Уайлд сунул телефон в карман. В лесу никогда не бывает тихо. Бывает спокойно, но тихо — никогда. Иной раз Уайлд об этом задумывался, и у него случались настоящие озарения. Дело не в том, что ему нравился лес. Он не мог жить без леса. Нет, он не терял голову, оказавшись «в большом городе», ничего такого. Иногда он даже любил сменить обстановку. Но дом его был в лесу. Если ему приходилось подолгу жить в городе, вдали от этого спокойствия, у него начиналось что-то вроде кессонной болезни.

Звучит, как дзен-буддистская чушь. Может, и правда чушь.

Мэтью ждал его на кухне.

— Мамы нет дома, — сказал он.

Уайлд и без него это знал. Лейла сказала, что будет поздно.

— Наоми снова пропала.

Мэтью ничего не сказал.

— Ты же это заметил? В школе или как-то еще?

— Угу.

— И?

— И решил, что она сбежала или что-то в этом роде. — Мэтью пожал плечами. — Последняя неделя была невыносимой. Вот я и подумал, что Наоми устроила себе передышку.

— В прошлый раз ты очень за нее волновался.

— Оказалось, что зря.

— Почему ты так волновался?

— Я же говорил. — Мэтью переступил с ноги на ногу.

— Ты сообразил, что все дело в этом челлендже?

— Верно.

— Верно, но мне не верится, Мэтью.

— Думаешь, я тебя обманываю? — Мэтью распахнул глаза.

— Да, обманываешь. Или о чем-то молчишь.

Мэтью покачал головой, притворяясь, что обиделся. А потом сказал:

— Да ничего особенного.

— Все равно рассказывай.

— Мне неудобно…

— Неудобно штаны через голову надевать, — сказал Уайлд.

— Э, ты мне не отец, понял?

— Да ну? — Уайлд бросил на него тяжелый взгляд. — Значит, такой у тебя козырь?

— Извини, — тихо сказал Мэтью, опустив глаза. — Уайлд ждал. — Я ее обидел. — (Сердце Уайлда забилось быстрее, но он продолжал молчать.) — Была вечеринка. Что-то вроде дискотеки.

— Когда?

— Два месяца назад. — Мэтью умолк. Уайлд подождал немного и спросил:

— Где была вечеринка?

— Дома у Краха Мейнарда. Ну, не совсем вечеринка. Скорее школьное мероприятие. Несколько лет назад какие-то ребята напились на школьной дискотеке, и с тех пор собираться в спортзале не разрешают. Мейнарды предложили провести дискотеку у них в поместье. Там был весь класс.

— И Наоми?

— Говорю же, весь класс. — Мэтью смотрел в пол.

— Продолжай. — Уайлд скрестил руки на груди.

— Наоми принесла с собой мягкую игрушку. Пингвина. Слыхал про зоотерапию? Думаю, здесь примерно такая же ситуация. Не знаю. Не сказать, что она над ним как-то особенно тряслась. Пингвин был маленький, она носила его в сумочке. Но показала кому-то из девчонок. Они начали хихикать. В общем, Крах подошел к ней, затеял разговор. Весь из себя милый и приятный, показал ей свое дурацкое кольцо с черепом. А это значит, у него что-то на уме. В любом случае он пытался ее отвлечь. Она улыбается, довольная такая… и тут подбегают двое ребят и выхватывают сумочку у нее из рук. Она голосит как резаная, бежит за ними в лес за поместьем. Все смеются.

Мэтью замолчал.

— И ты?

— Ну да, я тоже. Но я не считал, что это смешно.

— Но видел, как все случилось?

— В тот момент я говорил с Саттон Холмс.

Саттон Холмс. Уайлд и Мэтью редко беседовали по душам, но Уайлд знал о его зазнобе. Кроме Мэтью, Уайлд никого не пускал к себе в капсулу. Когда парню нужно было отдышаться, Уайлд приводил его к себе. В походе, у костра, в единении с природой — можете навесить любой ярлык — человека так и тянет излить душу.

— К тому времени уже стемнело, — продолжил Мэтью. — У Мейнардов переносное освещение, как на открытом бейсбольном поле. Нам наливают какой-то сладкий компот, но у половины ребят фляжки с вискарем и водкой. А я смотрю в сторону леса. Жду, когда вернется Наоми. Прошло минут пять. Может, десять. Тут из леса выходит Кайл с поднятой рукой. Поначалу я не понял, что там у него. Он подошел поближе… — Мэтью закрыл глаза. — И оказалось, что это пингвинья голова. Одна голова с торчащей набивкой. — (У Уайлда заныло сердце.) — Все принялись весело орать.

— А ты? — Уайлд старался, чтобы голос не звучал осуждающе.

— Ты хочешь дослушать мой рассказ или нет?

Он был прав. К этому вопросу можно вернуться позже. Сейчас Мэтью казался очень маленьким. Уайлд напомнил себе, что Мэтью — ребенок, потерявший отца в автомобильной аварии. Он старается влиться в общество. Хотя Уайлду этого не понять: он всегда стремился к противоположному полюсу.

— К тому времени я был уже навеселе.

— Навеселе — то есть?..

— Пьяный.

— Еще и под кайфом?

— Нет, наркотиков не принимал. Но выпил немало. Понимаю, за оправдание это не прокатит. Но это важно. Короче, я там ошивался, а дело уже к ночи шло, и я понял, что никто не расходится. Кто-то из родителей сообразил, что мы перепились, и решил, что нам лучше остаться в поместье, пока не протрезвеем. — («Разумно», — подумал Уайлд.) — Я видел, как Крах достал зажигалку. Чиркнул колесиком и поджег пингвина Наоми. Просто взял и поджег. И улыбался до ушей. Огляделся — наверное, хотел видеть реакцию Наоми, — и тут я понял, что она до сих пор не вернулась из леса.

Мэтью взял яблоко и перешел в гостиную. Уайлд направился следом:

— Что было дальше, Мэтью?