Мальчик из Уржума

- Из всего вышесказанного, по моему разумению, следует, что ученик Костриков действительно достоин субсидии. Ежели господа попечители не откажут, то, с богом, пусть дальше учится.

Один из купцов заерзал на стуле.

- А сколько, примерно, это стоить будет?

- За год тридцать рублей, - поспешно ответил Польнер. - За четверть семь с полтиной.

- Так, значит, ежели три года учиться, это выйдет девяносто рубликов. Дороговато! - подсчитал второй купец.

- Да прикинуть форму, да квартирные, да баню, да пить-есть ему надо, да на дорогу, да то, да се. Многовато...

- Не выйдет.

- У нас, уважаемые, деньги на полу не валяются.

Оба купца-попечителя заговорили громко и сердито, словно подсчитывая у себя в лавке выручку.

- Уважаемые господа попечители, - вмешался в их разговор Польнер. Насчет квартиры прошу вас не беспокоиться. У меня в Казани живет одна дальняя родственница, достойнейшая женщина - Сундстрем, Людмила Густавовна. Эта особа вошла в положение сироты и за самую небольшую плату, почти из милости, согласилась приютить его где-нибудь у себя в уголку.

- За сироту, как говорится, господь сторицей воздаст и прибыль приумножит, - сказал отец Константин нараспев. - Отрок сей талант имеет, а талант, как говорится, грешно в землю зарывать.

Долго еще ломались купцы-попечители и наконец всё-таки согласились отправить за свой счет в Казань первого ученика Уржумского городского училища Сергея Кострикова.

Крепко зажав в руке аттестат об успешном окончании полного курса в Уржумском городском училище, Сергей Костриков побежал домой.

Дома он застал бабушку в слезах.

Сегодня утром к ней пришел усатый городовой с двумя понятыми и за неуплату домового налога описал и унес с собой всё, что было ценного в доме. Унес самовар с помятым боком и погнутой ножкой и большой круглый бак для воды, "медяник", который до того позеленел снаружи, что его нельзя было отчистить даже тертым кирпичом.

Лучших вещей в доме у бабушки не нашлось.

Бабушка долго всхлипывала и никак не могла толком объяснить Сергею, в чем дело. За нее стала рассказывать сестренка Лиза:

- А что у нас тут было!.. Приходил городовой и с ним дяденьки, двое. От Анны Ивановны - брат ее, да из зеленого дома Дарьи Федоровны муж. Городовой стал у бабушки денег просить, а у ней нету. Тут он взял самовар со стола, а воду из самовара вылил. А дяденьки медяник унесли, воду тоже вылили, прямо на двор под березу. Бабушка городового просит: "Ваше благородие, отдайте!", а он не отдает. "Деньги принесешь, - говорит, тогда и самовар и медяник отдадим".

Сергей положил на стол аттестат, подошел к бабушке и обнял ее за плечи.

- Не плачь, бабушка, - сказал Сергей. - Скоро я деньги зарабатывать буду. Купим тогда новый самовар, с конфоркой.

Он помолчал минуту, а потом добавил:

- Меня, бабушка, в Казань посылают учиться. На купцовский счет.

Бабушка еще громче заплакала, но теперь уже от радости.

- Слава те, господи. Вот радость, вот радость-то! Может, и в самом деле в люди выбьешься. Не станешь маяться, как маялась я да покойная Катенька...

* * *

Через две недели из Вятки приехал Саня.

- Ну, Сань, я в Казань поеду, в техническом учиться буду, там, наверное, и по-немецки учат, - похвалился Сергей.

- У техников форма плохая, - равнодушно ответил Саня. - На фуражке молоточек и тиски.

- Это еще с полгоря, - засмеялся Сергей. - Мне бы главное - в Казань попасть. Прямо не могу дождаться осени...

И вот, наконец, осень пришла.

В августе 1901 года Саня уехал обратно в Вятку, а Сергей - в Казанское ремесленное училище, которое называлось "Соединенным промышленным". Он повез с собой метрическую выпись, аттестат об окончании Уржумского городского училища и "обязательство", где говорилось:

"Означенного С.Кострикова я обязуюсь одевать по установленной форме, снабжать всеми учебными пособиями и своевременно вносить установленную плату за правоучение. Жительство он будет иметь в квартире моей родственницы, дочери чиновника, девицы Людмилы Густавовны Сундстрем.

Даю ручательство в правильном над Сергеем Костриковым домашнем надзоре и в предоставлении ему необходимого для учебных занятий удобства.

Председатель Совета Уржумского

Благотворительного Общества

Виктор Польнер".

Глава XXI

В КАЗАНИ

Людмила Густавовна Сундстрем жила на Нижне-Федоровской улице в деревянном двухэтажном доме.

Это была высокая женщина, лет сорока пяти. Худая и плоская, она чем-то напоминала высушенную рыбу. Это сходство еще увеличивали ее серые, круглые, навыкате глаза, похожие на глаза морского окуня.

Людмила Густавовна имела чувствительный и мечтательный характер. Она зачитывалась слезливыми немецкими романами и особенно любила, когда в книгах было написано про любовь и всё кончалось свадьбой.

Она была слезлива и жалостлива. Жалела людей, жалела сорванные цветы, жалела животных. В ее квартире всегда находили пристанище голодные, облезлые кошки, собаки с перебитыми лапами и отдавленными хвостами. Она их лечила, откармливала и снова выпускала на улицу.