Мальчик из Уржума

Студент, к которому направил когда-то Сергея Христофор Спруде, тоже был социал-демократом и руководителем кружка.

Звали его попросту Виктором, без всякого отчества, парень он был простой и веселый. Глядя на его безусое, мальчишески-насмешливое лицо, трудно было поверить, что ему под тридцать лет. Только по его выцветшей, когда-то синей, а теперь голубовато-серой фуражке можно было узнать в нем старого студента.

Сергей изредка бывал у него, просиживал с ним целые вечера, спорил, пил чай и уходил домой, унося под шинелью брошюрки, газеты, а иной раз и объемистую книгу.

Однажды вечером, вскоре после похорон Симонова, Сергей зашел к Виктору.

- Вас-то мне и нужно, - сказал Виктор. - Может, вы мне что-нибудь посоветуете.

Сергей сел на старый, продавленный диван, а студент начал ходить по комнате, дымя папиросой и, видимо, что-то обдумывая.

Потом он подсел к Сергею поближе.

- Послушайте, - сказал он, - у вас в механических можно было бы что-нибудь смастерить так, чтобы начальство об этом ничего не знало?

- А что именно нужно? - спросил Сергей прямо. - Ведь вас, вероятно, не гидравлический пресс интересует и не кронциркули...

Виктор засмеялся.

- Пресс не пресс, а что-то в этом роде. Понимаете, какая история... Нам нужно кое-что тиснуть. Срочно. В большом количестве экземпляров. А на гектографе далеко не уедешь. Так вот, не можете ли вы что-нибудь изобрести? Станочек какой-нибудь или наборную коробку с валиком. Шрифт у нас есть типографские рабочие выручили.

Сергей задумался.

- Что ж, надо сообразить... Коробка - дело не такое хитрое. Но ведь это немногим лучше гектографа. Сотни две-три листовок напечатаете - и конец...

- Ну, что поделаешь, - развел руками Виктор. - В типографии Тимофеева, на Большой Проломной, можно было бы зараз и десять тысяч экземпляров напечатать, но там, пожалуй, нашего заказа не примут...

- Постойте, - сказал Сергей. - Мне кое-что пришло в голову.

- Ну, ну?

- У нас в механических мастерских сейчас чинят одну штуку, которая могла бы для этого дела пригодиться. Не хуже тимофеевской будет, но только много поменьше.

- Это было бы замечательно, - сказал Виктор вставая.

Сергей тоже встал.

- Так вот, значит, я попробую ее достать и передать вам. Она к нам прислана из какого-то общества помощи слепым. Но сейчас, я думаю, она нужнее зрячим... Только надо сообразить, как всё это устроить.

- Добре, - сказал Виктор. - Завтра я сообщу об этом своим, а вы мне скажете, как обстоит дело. Приходите вечером в городской театр. Там встретимся.

Разговор этот происходил 13 ноября. А к 15 ноября Сергей надеялся уже исполнить свое обещание.

Но 14-го случилось событие, которое неожиданно помешало этому делу.

Глава XXXVIII

ШКОЛЬНЫЙ БУНТ

14 ноября в Казанском городском театре был устроен спектакль-концерт в пользу неимущих студентов. Участвовали в концерте сами же студенты.

Еще за несколько дней до этого в городе поговаривали о том, что студенческий концерт непременно закончится демонстрацией.

К ярко освещенному подъезду театра то и дело подходила молодежь. Перед широкими ступенями не спеша, вразвалку прохаживались городовые. Сегодня их было особенно много, - видно, полицеймейстер прислал усиленный наряд.

Три товарища - Сергей Костриков, Асеев и Яковлев - подошли к театру и огляделись по сторонам. У них не было в кармане разрешения директора, а попасть в театр на этот раз было необходимо.

Товарищи уже собирались было проскользнуть в дверь, как вдруг увидели в двух-трех шагах от себя пронырливого и вездесущего надзирателя Макарова. Макаров стоял, заложив руки назад, и смотрел на них в упор. Бежать было поздно. Заметив трех учеников, надзиратель прищурился и, видимо, хотел что-то сказать. Но Асеев его опередил:

- Здравствуйте, Панфил Никитич. А нас сегодня господин инспектор за примерное поведение отпустил в театр.

И, не дав надзирателю опомниться, товарищи уверенно пошли в подъезд.

В фойе, украшенном гирляндами елок, играл военный духовой оркестр. В киосках студенты и курсистки продавали цветы, программы и конфеты. Сегодня в театре собралась почти вся учащаяся молодежь Казани. Среди студенческих тужурок только изредка мелькали черные штатские сюртуки и нарядные платья дам. Почти у всех на груди были приколоты номера для "почты амура".

Сергей, Асеев и Яковлев долго бродили по фойе среди публики. Они искали глазами Виктора. Вдруг к Сергею подбежала гимназистка с длинными косами. Через плечо у нее висела на голубой ленте сумка с надписью: "Почта амура".

- Вы номер 69? - спросила она улыбаясь. - Вам письмо.

Сергей распечатал маленький сиреневый конверт и увидел три строки, написанные крупным, размашистым почерком:

"Жажду с Вами свидания. С нетерпением жду в Державинском сквере после концерта. Третья скамейка от входа направо".

Письмо было от Виктора.

Не успел Сергей сунуть сиреневый конверт в карман, как Асеев зашептал:

- Широков, Широков! Смотри, Широков идет!