Мальчик на качелях

– Деньги? – Вышемирский схватился за это слово и умоляюще посмотрел на приятеля. – А сколько?

– Сто карбованцев…

5

– …Может, он и догадался, что надуваю, но отказать побоялся. Выложил сотню, не пикнул даже.

– Часто вы с него деньги брали? – спросил я.

– В два-три месяца раз. – Кожа на скулах Зотова стала почти кирпичного цвета. – Когда сто, когда двести. Но не больше двухсот. Мог бы прижать, но жалел: товарищ все-таки.

– Получается, что за два года Вышемирский заплатил вам около двух тысяч рублей?

– Не может быть?! – непритворно удивился он.

– Сумма значительная. Где он брал деньги? – спросил я.

– Откуда ж я знаю? – Для убедительности Зотов повторил еще раз: – Ей-богу, не знаю, гражданин следователь. Может, папаша давал, может, сам зарабатывал, не знаю.

– Он не делал попыток отказаться от ваших поборов?

– Этот хлюпик?! – Зотов презрительно скривил губы.

«Желая покончить с шантажом со стороны Зотова, Юрий выкрал у отца деньги и отдал их приятелю, потом уехал, испугавшись ответственности, и сейчас, сидя в рижском кафе «Элита», выжидает момента, когда сможет вернуться», – так рассуждал я. Оставался один вопрос: кто же должен подать сигнал? Зотов? Чтобы проверить себя, я спросил:

– Когда вы думаете дать телеграмму Вышемирскому?

– Какую телеграмму? – не понял он.

– Не отпирайтесь, Зотов. Последний раз вы потребовали от Вышемирского сразу большую сумму денег, и он вам ее отдал. В понедельник, у себя дома после пяти часов. Сколько вы получили от него?

Зотов удивленно посмотрел на меня.

– Я же говорю, больше двухсот никогда с него не брал. В таком деле должна быть мера. Если бы я запросил больше, он бы не дал. Двести было пределом. В этом весь секрет. Да и в понедельник я с ним не виделся. Клянусь вам, гражданин следователь.

И хотя клятва такого человека не многого стоила, я поверил и одновременно понял, что поспешил с выводами. Зотов – мелкий вымогатель, а с Вышемирским имел дело человек поопытней и постарше. Рушилась очередная версия, и мне оставалось выносить из-под обломков то ценное, что от нее осталось.

– Когда последний раз вы шантажировали Юрия? – спросил я.

– С неделю назад. Он дал мне сто рублей и сказал, что это в последний раз, больше давать не будет.

– Назвал причину?

Зотов отрицательно мотнул головой.

– Сказал, что надоело и что денег у него больше нет. – Помялся и добавил: – Ваше дело, гражданин следователь, верить или нет, но в тот раз я подумал, что комедия действительно затянулась, и решил прикрыть лавочку.

– Сообщили об этом Вышемирскому?

– Не успел. Мы с ним вообще стали редко видеться.

– В последнее время он ничего не говорил вам о том, что собирается уехать из города?

Зотов умоляюще посмотрел на меня:

– Можно закурить, гражданин следователь?

– Курите, – разрешил я.

Он вытащил папиросу, примял мундштук и закурил.

– Не мог он уехать, – сказал Зотов между двумя затяжками. – Любовь у него была здесь.

– Вы имеете в виду Елецкую?

– Ритку? Да нет, то пройденный этап. – Он уже не удивлялся моей осведомленности. – Оля у него была, студенточка. Она его уму-разуму учила. Как связался с ней, в начале года это было, так на меня стал волком смотреть. Рита-то свойская баба, попроще.

– Что вы о ней знаете?

– Знаю, что Юрка за ней несколько лет ухлестывал, еще со школы. Что он в ней нашел, черт его знает. – Он последний раз жадно затянулся и затушил папиросу. – Ох, и убивался за ней Юрка! Чуть не плакал. Бегал, встречал после работы, следил, с кем ходит, кто провожает. А она и вправду бойкая девица была. Певицей в ресторане работает. Раз как-то мы за ее счет посидели…

– Это по какому случаю?

– А мне без разницы – не интересовался. Встретил Юрку в центре и увязался с ним. Он какую-то картину в ресторан тащил. Для Ритки. Она с нами весь вечер просидела – не работала в тот день. Обслужили нас по первому классу. К закрытию собрались уходить, Юрка за деньгами полез, а она сказала, что за все заплачено.

– Когда это было?

– Года два назад.

– До того, как вы часы ему продали?

– Примерно в то же время.

Много узнал я из беседы с Зотовым, намного больше, чем ожидал. Оставались формальности. Я спросил:

– Скажите, Зотов, где вы были в понедельник, двадцать четвертого сентября, во второй половине дня?

Его ответ был исчерпывающим и ясным:

– С пяти утра и до самого вторника, гражданин следователь, я находился в медицинском вытрезвителе номер один. Безотлучно.

Увидев, что моя рука потянулась к кнопке звонка, вмонтированного в крышку стола, Зотов поспешно спросил:

– Конвой вызываете?

– Конвой.

– Гражданин следователь, как думаете, много дадут?

– Ровно столько, сколько заслужили. – Я сказал то, в чем никогда не сомневался, и нажал кнопку.

6

Нещадно светившее весь день солнце подсушило сырой асфальт, прогрело воздух и теперь, наполовину скрывшись за горизонтом, багровым цветом окрасило гряду облаков, чем-то похожих на величавый горный кряж. Пока мы с Логвиновым спускались на набережную, оно исчезло совсем, оставив после себя, как напоминание, розовое, таявшее на сером фоне облачко.

Мы подошли к чугунной ограде. От воды тянуло прохладой и сыростью.