Мальчик с двумя именами

Всё это госпожа Грот уже слышала. Но никогда ещё подобные рассуждения Грота не казались ей такими пустыми и бессмысленными, как сейчас.

— А если он не захочет остаться у нас? — спросила она с нажимом.

— Не захочет? — передразнил её Грот. — Вот кого ты сделала из него — слюнтяя, мечтателя, девчонку! Ты слишком мягкая для теперешних времён и для задач, которые стоят перед нашим народом. Сразу видно, что в твоих жилах есть примесь чешской, славянской крови. Правда, Курт чистокровный славянин, но шесть лет сурового немецкого воспитания могли бы сделать его другим. — Грот остановился посреди комнаты, продолжая тоном эсэсовского офицера: — С сегодняшнего дня я сам займусь его воспитанием. Давно пора. Он был бы уже другим. Он бы смеялся над убогостью и нищетой родного дома и отсталостью своей страны, гордился бы, что забыл родной язык, язык маленького, никчемного народа, гордился бы тем, что говорит по-немецки, тем, что он немец. И не думал бы о матери. Никакие воспоминания не тревожили бы его. — Он перевёл дух, заходил по комнате и с коварной усмешкой продолжал: — Однако ещё не поздно. Он ещё деревце, послушное воле садовника. Вот увидишь, как оно будет расти в моих руках!

Госпожа Грот смотрела во двор. Её раздражало бездушие мужа. Когда он кончил, она повернулась к нему и робко заговорила:

— Я боюсь, что…

— Тебе нечего бояться, — прервал её Грот. — Для начала я пошлю его на год или на два в интернат, где из него выбьют дурь, которой он мучается в последнее время.

— Нет, ты не сделаешь этого! — воспротивилась госпожа Грот. — Ты не знаешь мальчика, этим ты его окончательно отвратишь и от себя и от меня! Если ты задумал такое, то лучше поскорее вернуть его матери.

Грот подошёл к жене и тронул её за руку.

— Фрида, будь благоразумна, — резко сказал он, глядя прямо ей в глаза. — Ты знаешь, почему я взял ребёнка. Предоставь всё дело мне. До суда Курт будет там, где он сейчас, а потом пошлём его в интернат. Я нашёл хороший интернат для мальчиков. Директор — мой знакомый, вместе в Польше служили. Туда я…

— Хватит! — простонала госпожа Грот и выбежала из комнаты.

Но в кухне ей тоже не сиделось, и она вышла из дому.

На улице царило предвечернее оживление. Взрослые возвращались с работы, из контор и магазинов, молодёжь — с купания или с прогулок. Кое-кто спешил в Ганновер в ночную смену, в кино или по своим делам. Одни были молчаливы и угрюмы, то ли от усталости, то ли от тяжких дум и забот, другие шумно выплёскивали своё хорошее настроение. Больше всех шумели мальчишки.

«И Курт сейчас с Хильдой и Максом возвращается с пляжа», — пронеслось вдруг в голове госпожи Грот. — Он смеётся, как эти мальчики, кричит, размахивает руками. Но вряд ли бы он смеялся, если б знал, что в Ганновере его ждёт родная мать, если б знал, что Грот вознамерился послать его в интернат, в котором верховодит такой же бездушный человек, как и сам он.

Мимо пробежал продавец газет.

— Вечерний выпуск! — кричал он во всё горло, размахивая пачкой газет. — Новый инцидент в Берлине! Последние вести из Кореи! Борьба двух матерей за ребёнка! Завтра союзный суд решит, чьим он будет!

Госпожа Грот опустила голову и ускорила шаг, чтобы избежать встреч со знакомыми. В последнее время столько говорят и пишут о Курте, Гроте и о ней самой! Иные целиком и полностью на стороне Грота, однако очень многие считают, что мальчика надо вернуть его родной матери. Они-то и роются в прошлом Грота, вытаскивая на свет божий такое, что ей стыдно смотреть людям в глаза. А Грот в восторге от этих разоблачений. Он их вырезает. В один прекрасный день они, мол, ему пригодятся. Это-де капитал, который он по возвращении в Арнсфельд получит вместе с процентами.

Рано или поздно Курт всё узнает. Узнает, что его тоже вызывали в суд и что они утаили от него повестку, узнает, как суд вынес решение без него.

Она остановилась посреди движущейся толпы.

Справедливо ли выносить решение без Курта? И не будет ли всякое решение, вынесенное без его согласия, лишь временным, всего лишь клочком исписанной бумаги? Жизнь без Курта будет трудной, но куда горше ежеминутно, ежечасно сознавать, что он с ней только потому, что она лишила его возможности увидеть свою родную мать и самому сделать выбор. И жить в вечном страхе, что в один прекрасный день он всё узнает и покинет её внезапно, среди ночи? Хотя нет, Грот увезёт его в интернат, где из доброго мальчика сделают бесчувственного, бессердечного человека, второго Грота.

Госпожа Грот осмотрелась по сторонам. По ту сторону площади стояло высокое серое здание. На фасаде сверкала огромная красная надпись: ПОЧТА — ТЕЛЕГРАФ — ТЕЛЕФОН. Немного поколебавшись, она торопливо пересекла площадь и со вздохом облегчения поднялась по лестнице в переговорную.

Разбирательство