Мальчик с открытки (СИ)

Сначала Тинка шла рядом с Милочкой и Луизой Чаловой, веснушчатой, длинноногой, но очень бойкой девицей, имеющей в классе прозвище Нуинька – за её постоянное переспрашивание собеседника: «Ну и?». Потом, когда они набрели на поляну, усеянную опятами, незаметно отстала и направилась в глубину леса, ей захотелось побыть одной.

С каждым шагом всё меньше доносился до неё увлечённый разговор Милочки и Луизы, которая до Вадковского считалась лучшей ученицей в классе. Лес был густой и тёмный, крона где-то вверху, а внизу – только стволы, да сумрак и мох. Тинка глубоко вдохнула приятный, пахнущий сосновой смолой воздух. На одном из деревьев увидела застывшие серо-жёлтые потёки серы. Щепкой соскоблила её – и за щёку, принялась жевать. Какое блаженство находиться в тёмном лесу, словно в волшебном царстве, и щёлкать пахучей серой!

Набрав её про запас и завернув в лист какого-то растения, сунула в карман пальто – угостит потом девчонок. Поспешила дальше, туда, где лес становился всё реже и реже. Вскоре вышла на полянку, на которой было больше берёз и осин, чем сосен и елей. Вдруг она заметила стройную осинку, всю окутанную пурпурной листвой. «Какая прелесть!» - восторженно вырвалось у неё.

Бросившись к деревцу, встала под пурпурное одеяние и запрокинула голову, представив себя под лоскутным зонтиком. А что если покачать осинку, получится прекрасный бордовый листопад-звездопад. И девочка тихонько затрясла её, листочки зашумели, занервничали, а некоторые, не удержавшись, попадали на смеющуюся непрошеную гостью.

- А ты не боишься сломать дерево? - Неожиданно услышала Тинка сзади. Она резко повернулась и увидела неподалеку прислонившегося к берёзе новенького. Его шоколадные глаза смеялись, хотя на лице было написано недоумение.

- Зачем ты его трясла? Оно же не картошка! – В голосе Вадковского не чувствовалось насмешки, скорее в нём было веселье. Тинка, незаметно выплюнув в сторону серу, поманила его к себе и, когда Вадим подошёл и встал рядом, показала рукой вверх и сказала загадочно: - Представь, над тобой лоскутный шатёр или ковёр, я сейчас его потрясу, и ты увидишь красный дождь. Не волнуйся, осинку я не сломаю, я её чувствую.

И деревце в её руках закачалось, сначала тихо, чуть-чуть, затем всё сильнее и сильнее. Яркие листочки, отрываясь, стали падать плавно и кружась на них, садиться им на волосы, плечи и даже глаза. Какая странная эта девочка, восхищённо подумал Вадим, всегда разная: на природе жизнерадостная выдумщица, доступная и открытая, а в классе – как нахохлившийся воробышек, вспыльчивая, ершистая и резкая.

- Как это ты от Быковой удрал? – спросила вдруг она весело.

- Укатился, как колобок, - пропел Вадим, и они оба во весь голос расхохотались. – Я от бабушки ушёл и от дедушки ушёл, а уж от Быковой подавно смоюсь, - захлёбываясь смехом, продолжал петь парень.

- Блажен, кто верует! – иронично произнесла Тинка, не переставая улыбаться. – Ты не знаешь Люськи. Из цепких её лапочек нелегко ускользнуть. Она влюбилась в тебя, утопленничек. – Лучше бы она откусила себе болтливый язык, прежде чем ляпнуть такое: выдала секрет Быковой, которая, в общем-то, неплохая девчонка, хотя немного навязчивая, и одновременно оскорбила новенького напоминанием о его неумении плавать. Но раз уж слова выскочили, их не поймаешь, можно только сделать хорошую мину при плохой игре: - Очень приятно, когда в тебя влюбляется красивая девочка с натуральными белыми волосами!

- Что-то я этого не чувствую, - хмыкнул Вадим, проигнорировав «утопленничка», - наоборот, ей хочется, чтобы я влюбился в неё, поэтому кокетничает со мной, глазки строит. - Тинка сделала вид, что удивилась:

- Разве так важно в любви, кто первым стал оказывать знаки внимания?

- Так это в любви. Она как наваждение или болезнь. При ней не требуется проявлять каких-то особых знаков или уловок, вроде построенных глазок, придёт - и уж об этом сразу поймут двое. Разве ты не знаешь об этом из литературы, русалочка? – голос парня стал нежным и хриплым.

- А я уж думала ты на своём опыте рассуждаешь так красиво! – Тинка взглянула на новенького испытующе и с откровенным любопытством, при этом чуть приблизилась к нему.

Заглянув в её глаза, Вадим неожиданно отметил, какие они тёплые и светлые, как летнее небо, и тут же смутился, словно она подслушала его мысли, вспыхнул краской и глухо пробормотал:

- Не удосужился ещё пока такой чести, ориентируюсь на опыт Ромео и Джульетты, Ассоль и её капитана с алыми парусами…

- Это всё книжные мудрости, - перебила его Тинка, - а в жизни всё проще. Когда красивая девочка, как ты сказал, глазки строит, очень трудно мальчику устоять.

- А когда наоборот? – почему-то волнуясь, спросил Вадим, на щеках его появились приятные ямочки. Но Тинка вдруг почувствовала раздражение, ей захотелось наговорить новенькому колкостей.

- Красивые мальчики слишком о себе воображают, - резко бросила она. – Но сами ничего не стоят. Им кажется, все влюбляются в них, они любуются собой, как Нарциссы, и не видят, что смешны, и умные девочки над ними хихикают.