Мальчик-убийца (СИ)

Криминальному сообществу в городе на Днепре приходилось несладко. Потому что преступность причислялась к временным недостаткам, а советские партийные и другие органы намеревались ее искоренить совсем. Или хотя бы старались максимально уменьшить. Поэтому «работать» в Днепре было тяжело. Нет, и «домушники», и «майданники», и «щипачи»[16] чувствовали себя более-менее свободно. Их, конечно, ловили, сажали, но «бомбануть хазу» — обносить квартиры или «верететь углы» — стянуть у зазевавшегося пассажира чемодан — все эти деяния не несли угрозу социализму. А вот «медвежатникам» и «шниферам» уже не было где развернуться. Потому что кражи из магазинов, сберкасс, бухгалтерий, где надо было «подламывать» «медвежонка», то есть, вскрывать сейф, подпадали под статью «кража социалистической собственности». И хотя «поднять» на таком деле можно было хорошее лавэ, но и чалиться за это приходилось дольше, нежели просто бомбить хаты или майданить, то есть, воровать в поездах. Поэтому на такие дела подписывались обычно только авторитетные воры, которые хорошо понимали степень риска. Такие дела обставлялись очень серьезно, готовились долго и только когда куш был очень уж привлекательный.

Но в Днепропетровске такие дела не прокатывали — это был чистый головняк. Гораздо спокойнее было трясти «цеховиков»[17], устраивать «катраны»[18], «щипать» фраеров, одним словом, не соприкасаться с государством. И все же изредка «бомбили» не только «хазы», но и «кассу» могли «жомкнуть»[19]. Ведь игра стоила свеч! В 1974 году после нападения на инкассаторов Кривом Роге два «гастролера» «подняли» более 30 тысяч рублей. Сумма по тем временам просто заоблачная. Правда, нашли их довольно быстро — за неделю. Так что и чалиться пришлось «жиганам» достаточно долго.

Поэтому нелепый налет на районную сберкассу уже был для воровского мира Днепропетровска событием из ряда вон. Но если бы только налет — авторитеты бы местные между собой перетерли и все. Если налет фартовый — то кто жомкнул? Свои обычно спрашивали разрешения, да и «гастролеры» вначале засылали долю в «общак» или же просили соизволения на «работу». А старшие либо давали добро, либо не давали.

Короче, были раз и навсегда установленные правила, и на скок или на клей[20] всегда шли только с ведома смотрящего или авторитета. А вот когда сами авторитеты вдруг решали идти на дело, то все равно обязаны были обставиться, то есть, предупредить смотрящего. Потому что обычно воры такого ранга уже могли не «работать» сами.

После Киевской сходки, когда вор в законе Черкас предложил реформировать воровской закон, многое в криминальном мире СССР изменилось. И серьезному вору уже не обязательно было раз в неделю, скажем, идти щипать, базаровать или просто разочек разбить дурку[21]. Есть для этого и лезуны, и рыски[22], это уже их работа.

Поэтому, конечно, воры старой формации и ходили иногда на дело, и уходили на зону, особенно, если там не было смотрящего. И все же авторитету уже можно было посылать на дело фазанов, а самому рулить и собирать филки[23] в общак.

А тут… Авторитетный вор, который всегда жил положняком, внезапно пошел на шальную, как какой-то чиримис[24].

Одним словом, возникли сплошные непонятки, а точнее — сплошная жара[25].

И Степанов Александр Васильевич, 1924 года рождения, житель города Днепропетровск, неоднократно судимый вор-рецидивист по кличке «Шурик хромой», смотрящий по Днепропетровску и области, назначил сходняк. Тем более, что после Киева надо было решать, как жить дальше воровскому сообществу.

Но поскольку все же первичен был глупый скок вора в законе по кличке Фикса, то и нужно было поставить на сходняке этот вопрос. Правда, Фикса умудрился вначале дать дрозда[26], а потом дать дуба, так что спросу было меньше. Какой там спрос с жмурика? И хотя пристяжной Фиксы Медведь чалился в тюремной больничке, достать его и поставить на привило или даже просто послушать, какую он даст раскладку, было не так-то и просто. Потому как смотрящему цинканули, что крытка теперь под Комитетом и больничка тоже, а жох этот, хоть и бесогон[27], но, по ходу, просто двадцать на два[28] и спросу с него нет.

Одним словом, какой-то вассер Шурик хромой духовкой[29] чуял, потому и подстраховался, не только собрав сходняк, но и заранее пригласив двух опытнейших авторитетов — Лившица Абрама Соломоновича, вора в законе по кличке «Король Стир» и Израилова Михаила Мордуховича, вора в законе по кличке «Марафон». Впрочем, этих двоих давно уже называли одной кличкой — «Сионисты», и два мудрых еврея, имея восемь отсидок на двоих, успешно разруливали самые запутанные ситуации в воровском сообществе не только Украины, но и других союзных республик. Их часто вызывали, как арбитров, на многие разборки и «Сионисты» стяжали славу батушных[30] авторитетов.